Здравствуй, моя милая девочка!

Ну, как ты там? Уже научилась справляться с осенью? Надеюсь, что да. Потому что у меня в этом плане дела идут с переменным успехом.

Знаешь, не так давно заметила за собой не самую приятную особенность: мне стало очень трудно набирать по утрам скорость. Буквально, физически, понимаешь? Я запросто могу проснуться, встать, но стоит выйти на улицу… кажется, что даже дойти до трамвайной остановки — целое событие. А она у меня, если ты вдруг забыла, метрах в двухстах от дома. Всего! Что уж там говорить про то, какими усилиями мне даётся расстояние от другой остановки до фитнес-центра — целых семьсот метров! Километр пути, который выматывает меня до предела, ты вообще можешь себе такое представить?

А знаешь, что самое смешное? Постепенно во время тренировки эта усталость проходит как-то сама собой. И если первая пара упражнений ещё даётся мне с трудом, то потом я начинаю чувствовать тело, каждый мускул. Я ловлю ритм, а вместе с ним — кайф. И в итоге отрабатываю тренировку так, словно мучительно-медленное утро мне просто приснилось. А потом ещё и иду домой пешком, в обход. Больше трёх с половиной километров быстрым шагом – и ничего! Будто вовсе нет на свете такого понятия, как усталость.

Тренер объясняет это тем, что утром мои мышцы ещё спят, а после тренировки разогреты, и потому гораздо легче переносят нагрузку. Тем более, что после силовой тренировки и велотренажёра простая ходьба кажется телу нагрузкой пустяшной.

С физической точки зрения он наверняка прав, но, знаешь, меня вот уже несколько дней упрямо не покидает мысль о том, что правилу «трудного начала», пожалуй, подчинено очень многое в этом мире.

Каждое наше начинание, каждое решение — это и есть то самое утро перед тренировкой. Утро, когда просыпаешься и осознанно делаешь выбор. Выбираешься из постели, ешь, выходишь из дома и идёшь. Скрипишь, кривишься и невольно думаешь о том, что никуда не идти было бы проще, а ещё о том, что, возможно, вся эта затея изначально была глупостью. Ведь жилось же тебе спокойно безо всяких там «новшеств», но нет, надо было вляпаться! Не сиделось…

Ты ворчишь и ругаешься, но всё равно идёшь, потому что в глубине души знаешь: выбрав неподвижность, ты обворуешь самоё себя. Вопреки всему, что держит тебя в четырёх стенах, ты встаёшь и идёшь, чтобы дать себе шанс.

И да, первый километр пути тебе кажется, что проще прямо на этом самом месте упасть замертво, чем дойти до цели, но в итоге… В итоге наступает момент, когда ты, отработав всё по полной программе, выходишь на улицу и не идёшь — почти летишь. Потому что всё, что ты чувствуешь, умещается в одно короткое слово: «сила». Каждый твой мускул буквально поёт, а воздух такой пьяняще-свежий, что у тебя кружится голова! И вот тогда ты понимаешь, что всё сделала правильно, что никакой уют неподвижности не заменил бы тебе этого счастья — двигаться вперёд, что-то делать, чего-то достигать.

Пусть даже достигаешь ты чего-то малого, пусть это важно только лишь для тебя одной, но сейчас я, пожалуй, как никогда остро осознаю, что именно это желание стремиться к чему-то вопреки всем неприятностям, страхам и капризам судьбы или погоды, собственно, и делает нас живыми.

Да, конечно, порой всем нужен отдых, нужно взять перерыв и вообще никуда не спешить, чтобы «подзарядить батарейки». Но, каким бы манящим ни был уют одеял и подушек, жить вовсе без движения мы не способны, это для нас противоестественно. И значит, каким бы трудным ни был тот злосчастный первый километр, мы обязаны пройти его, помня о том, что потом, после «силовой тренировки», дальнейший путь пешком покажется организму пустяковой нагрузкой.

И не надо. Я прямо так и вижу твоё лицо и слышу голос: «Не строй из себя самую правильную!». Я не строю. Я порой чувствую себя такой слабой, что никакими словами не передать…

Но почему-то именно в такие моменты вдруг понимаю: нельзя позволять себе в этом растворяться. Нельзя закапываться в собственные проблемы с головой и забывать о мире и окружающих нас людях. Нельзя становиться замкнутой и озлобленной. Нельзя переставать быть не только собой, но и человеком.

Помнишь, я говорила тебе о людях, которые помогали мне в ту трудную зиму? Так вот не так давно я узнала, что у большинства из тех, кто поддерживал меня, ничего не требуя взамен, были проблемы не намного слаще моих. Но они всё равно были рядом: сильные, уверенные, спокойные. И делали это, наверное, не потому, что им самим не хотелось поддержки и сочувствия. Просто мне, по их мнению, эти самые поддержка и сочувствие, были нужнее.

А ещё я не могу забыть улыбку одного очень дорогого мне человека… Ты с ней не знакома, но суть не в этом. Важно то, что был момент, когда у неё буквально перевернулась вся жизнь. И все мы, в общем-то, знали об этом, просто были не настолько близки, чтобы могли чем-то помочь. А она, веришь, продолжала вести себя с нами так, словно ничего не случилось. И всегда улыбалась мне так светло и искренне, что казалось, будто моё появление — именно то, чего она ждала весь день.

Пишу тебе это, а у самой наворачиваются слёзы. Согласись, в том, чтобы просто улыбнуться, нет ничего сложного. Это мимолётное движение губ вообще запросто может остаться незамеченным в тот момент, когда происходит. Но вот сейчас прошли годы, всё давным-давно изменилось и ничего уже не вернуть, а та её улыбка всё ещё со мной, всё ещё греет меня изнутри…

И я просто не могу не думать о том, что, быть может, в этом умении быть милосердными, открытыми и способными помочь другому вопреки собственным трудностям, и есть наша единственная возможность не свихнуться, выбраться самим? Ведь не зря же говорят, что именно неравнодушие является лучшим лекарством от уныния. Говорят, если тебе плохо, то найди того, кому ещё хуже и помоги ему.

Звучит, конечно, немного пафосно, но что если другого пути нет? Что если именно способность двигаться вперёд и быть человеком вопреки всему — это и есть то, благодаря чему мы ещё живы и способны выбраться из любой ямы?

Знаю, ты не самый большой любитель душеспасительных бесед, но очень тебя прошу, подумай обо всём этом, ладно?

Обнимаю тебя, моя девочка. И очень-очень в тебя верю.