Как-то ещё в школе, когда Коле нравилась одноклассница, он спросил у любимого дедушки:

— А как ты понял, что бабушка — это твоя половинка, что она — та самая-пресамая женщина, с которой ты будешь жить вместе всю жизнь?

Дедушка сказал очень простые слова:

— Я взял её за руку, и такое тепло разлилось по всему телу, что я не понял, я почувствовал, что это ОНА — та самая женщина. А когда заглянул в её глаза, то окончательно убедился в этом.

И Коле, потом Николаю, потом Николаю Петровичу тоже хотелось испытать это всепоглощающее чувство. Но не получалось. Шли годы. Он учился, работал, защищал диссертации, стал известным профессором в одной из областей медицины, заведовал отделением. Работа занимала всё его время, он искал новые методы исследования, продолжал оперировать. Он относился к тем врачам, которые в пациенте видели человека, а не просто объект. Его любили и пациенты, и сотрудники, и ученики. Личная жизнь не складывалась, он был одинок, искал ту, единственную, на всю жизнь. Конечно, претенденток на его руку и сердце было много, в отделении разгорались нешуточные страсти, а он только отшучивался. Конечно, ему хотелось, очень хотелось простого человеческого счастья. Хотелось видеть свет в окнах своей квартиры, когда он возвращался домой после работы. Хотелось знать, что кто-то тебя ждёт. Но ещё больше хотелось, чтобы этот кто-то был единственным, только для него предназначенным человеком. 

Как-то его вызвали на консультацию в хирургическое отделение. Шла операция, Николай Петрович быстро разобрался в ситуации, дал дельный совет и уходя, посмотрел на спящую под наркозом пациентку и как бы нечаянно дотронулся до её руки. Что заставило его сделать это? Он и сам не знал, но... произошло чудо — затрепетало его сердечко, сразу же вспомнил врач слова дедушки. В её глаза он заглянул только на следующий день во время обхода. И понял — это она, именно её он ждал столько лет. Николай не мог поверить своему счастью — нашёл! Он был потомственным врачом, у них в семье, да и в семьях их друзей-коллег, существовало неписанное правило — не заводить романы с пациентами. Но ничего не мог поделать этот седовласый большой ребёнок, вспыхнувшее чувство было сильнее условностей.

И вскоре всё отделение, а потом и вся больница обсуждали животрепещущую новость — Шеф влюбился.

Он заходил к ней в палату по нескольку раз в день, но с нетерпением ждал вечера, когда он садился около её кровати и они вели долгие разговоры обо всём, что было им интересно. Оказалось, что им нравились одни и те же книги, фильмы. Много общего было между ними. Им было тепло и уютно друг с другом. 

У Татьяны несколько лет назад умер муж, дочь взрослая, у неё своя семья, живут отдельно. 

А она? Как она относилась к Николаю Петровичу? У неё был счастливый брак. После ухода мужа она как бы заморозилась, нет, она не замкнулась в себе, продолжала работать, общаться с родными, друзьями, знакомыми. Но душа просила чего-то ещё, в ней было так много нерастраченного женского тепла, которым хотелось поделиться.

И если она сначала относилась к Николаю Петровичу только с чувством глубокого уважения, то с течением времени любовь вошла и в её Душу.

После выписки Татьяны они стали жить вместе. Удивительно, но не было у них периода «притирания». Казалось, они давно знают, уважают, ценят и очень любят друг друга. И, как в сказке, жили они долго и счастливо.

***

Год не прошёл с того момента, когда Татьяна и Николай поженились. Это были такие счастливые дни! Им было интересно, радостно, светло друг с другом. Наступил юбилей Николая, праздник решили отметить без размаха, на даче. Народу собралось не очень много, кроме немногочисленных родственников, были, в основном, сослуживцы. Шефа любили и уважали и в клинике, и на кафедре. Слушая произносимые тосты во славу юбиляра, Таня радовалась, она лишний раз убедилась, что не ошиблась, согласившись на предложение руки и сердца такого ставшего ей родным человека.

Первым произнёс тост руководитель клиники, сказав, что благодаря Николаю Петровичу в клинике строго выполняется одно из заветов Клятвы Гиппократа и процитировал её современный вариант: «…хранить благодарность и уважение к своим учителям, быть требовательным и справедливым к своим ученикам, способствовать их профессиональному росту.... Доброжелательно относиться к коллегам, обращаться к ним за помощью и советом, если этого требуют интересы больного, и самому никогда не отказывать коллегам в помощи и совете...». 

И все стали вспоминать о том, как плодотворно проходили консилиумы, как много они давали и молодым врачам, и их зрелым наставникам.

Потом выступил относительно молодой профессор, и из его выступления Татьяна узнала, что он сын одного из любимых учителей её мужа. Этот тост также начался с текста Клятвы Гиппократа, но уже в её первоначальном значении: «...считать научившего меня врачебному искусству наравне с моими родителями, делиться с ним своими достатками и в случае надобности помогать ему в его нуждах; его потомство считать своими братьями, и это искусство, если они захотят его изучать, преподавать им безвозмездно и без всякого договора; наставления, устные уроки и все остальное в учении сообщать своим сыновьям, сыновьям своего учителя и ученикам, связанным обязательством и клятвой по закону медицинскому, но никому другому...». 

Этот моложавый профессор с энтузиазмом говорил о тех знаниях и практике, которые он почерпнул от Николая Петровича, и что он также ведёт себя по отношению к своим ученикам.

Потом разговор за столом коснулся врачебной тайны. Таня с удивлением узнала, что мнения гостей  по этому вопросу не однозначны. Обратились к Клятве Гиппократа в первоначальном варианте: «...Что бы при лечении, а также и без лечения, я ни увидел или ни услышал касательно жизни людской из того, что не следует когда-либо разглашать, я умолчу о том, считая подобные вещи тайной...» 

В современном варианте клятвы врача РФ сказано просто: «хранить врачебную тайну».

И тогда двоюродная сестра Николая, врач-психиатр, рассказала одну историю, которая произошла с её коллегой. Он писал рассказы и повести,. Естественно, большинство из них были основаны на его врачебной практике. И как-то с криком и плачем в клинику ворвалась женщина, крича, что в одном из своих рассказов он использовал её историю, конечно, изменив имя и город, но знакомые узнали в героине рассказа ту самую даму. Историю удалось замять. Все громко заговорили о Булгакове, Чехове, Вересаеве, Горине, Аксёнове и др. По ходу разговора вспомнили ещё одну фразу из Клятвы: «Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастие в жизни и в искусстве».

Далее разговор перешёл в область литературы, живописи, театра. Всем было  интересно. И уже «под занавес» праздника одна из медсестёр сказала, что всё же Николай Петрович один раз нарушил Клятву Гиппократа, женившись на Татьяне, и прочла слова из первого варианта Клятвы: «В какой бы дом я ни вошёл, я войду туда для пользы больного, будучи далёк от всего намеренного, неправедного и пагубного, особенно от любовных дел с женщинами и мужчинами».

На какой эффект рассчитывала она, осталось тайной, сотрудники знали о её давнишнем желании женить на себе Николая Петровича, но все вновь стали поздравлять молодожёнов, говоря, что самое главное в жизни — это любовь, потому что она правит миром и побеждает все условности.