1.

—Всего неделя! Всего неделя! — щебетали девчонки. — До праздника Первой Встречи осталась всего одна неделя!

Никто из обитательниц пансионата не мог сдержать своей радости. Позади — четырнадцать лет пансионата, и вот теперь они, наконец, смогут его покинуть. Через неделю каждая из них впервые лицом к лицу встретиться с Солнцем и, как все взрослые, они смогут с этого момента глядеть на него, не мигая, не щурясь и не отводя глаз. Глядеть полноправно и доверчиво, как дети глядят на родителей. Они станут полноправными жителями Дэнеба.

Дэнеб — Голубой Город — расположен близко к Солнцу. Каждый день огненное светило начинает свой путь на востоке и заканчивает на западе, при этом оно подолгу стоит в зените над самим городом. Его жители могут по праву называть себя детьми Солнца, потому что оно наделило их ценным даром — возможностью смотреть на него, широко распахнув глаза, каждой клеточкой впитывая золотое сияние и живительное тепло… Их кожа от близости Солнца обрела за поколения оттенок золотистой меди, глаза — синий цвет дневного неба, тела — грацию и лёгкость, такую, что люди способны взлетать, подобно птицам.

Все эти возможности — великодушный дар Солнца. И дан он, конечно, не просто так.

Из поколения в поколение жители Дэнеба свято следуют одному правилу: во время восходов и закатов они скрываются в своих домах и наглухо закрывают ставнями окна. Ни один человек из ныне живущих в Дэнебе никогда не видел Солнца во время восхода или во время заката. Ведь в эти часы могущественное светило не так ярко и всесильно — настолько, что любой человек может смотреть на него, не отводя глаз. За это любопытство человек расплачивается днём, прикрывая глаза от безжалостного света — веками, солнцезащитными очками или просто рукой.

Но только не жители Дэнеба! Никто из них никогда не осмелился бы взглянуть на великое божество в те часы, когда оно не обладает всем своим могуществом. За это Солнце и наградило своих верных и послушных детей таким даром.

Но это касается взрослых. Дети в любом случае не выдержали бы ослепительного сияния близкого светила. До исполнения четырнадцати лет они живут в закрытом пансионате. В закрытом — в полном смысле слова. Пансионат напоминает огромный террариум — учебные, жилые корпуса и часть города между ними — всё заключено в стеклянный купол. Он изменяет цвет и силу солнечных лучей, проходящих сквозь него внутрь комплекса. Эти лучи становятся мягкими и безопасными для детских глаз. Четырнадцать лет глядя сквозь стеклянный купол на Солнце, они мечтают о Первой Встрече с ним, лицом к лицу, вживую, а не через защитное стекло.

Они живут в пансионате и учатся. Не только наукам, но и сознательности. Потому что никто не заставляет их силой сидеть за закрытыми ставнями во время восходов и закатов. Двери корпусов и внешних дверей детского комплекса всегда открыты, и в домах в опасные часы ребят удерживает только их совесть…

Сердце Эллы билось ничуть не тише после объявления Главной Воспитательницы. Всего одна неделя отделяет её от Первой Встречи с Солнцем! После четырнадцати лет в пансионате — много это или мало? Воистину, эта неделя покажется им бесконечной. Как давно они мечтали об этом дне! Сколько раз рисовали его в своих грёзах!

Эллу переполняли радость и гордость, когда она замечала, какими глазами глядят на них, выпускников, их младшие подруги. Сколько зависти было в этих глазах!

—Вы ведь расскажете нам всё-всё, правда? — настойчиво выспрашивали у них малыши.

—Придёте и расскажете, какое оно — Солнце!

—Только чтобы вы ничего не забыли!

—И нарисуете его, нарисуете, да?

—Да, — отвечали выпускницы, — да, конечно!

А сами не могли дождаться ближайшей встречи с родителями, чтобы попросить их о том же — рассказать о Солнце, в тысячный или десятитысячный раз.

***

На уроке истории Элла подняла руку:

—Мисс Файр, расскажите, пожалуйста, ещё раз о Санрайзе.

Та удивлённо взглянула на светловолосую девчонку с большими серыми глазами. Соученицы Эллы тоже глядели на неё с недоумением.

—Зачем тебе ещё раз слушать об этом? — спросила мисс Файр. На её холёном лице, между безукоризненно оформленных бровей залегла недовольная складка.

Элла пожала плечами, покусывая кончик ручки.

—Я пытаюсь понять этих людей, — ответила она.

—Жителей Санрайза? Закоренелых в своём бесстыдстве! — преподавательница истории ещё больше расправила плечи, потянулась затылком вверх, словно стараясь распрямить и без того ровную, как палка, спину. Её талия в форменном платье была такой узкой, точно стянутой корсетом. — Я не понимаю, почему их всё ещё не спалило дотла! — заключила она.

—Я тоже не могу понять, — кивнула девушка. — Ведь Санрайз существует очень давно, она гораздо древнее Дэнеба… Разве Солнце не гневается на её жителей?

—Да, но оно к ним равнодушно. Странно мне слышать такие вопросы от тебя, Элла! — возмущённо сказала мисс Файр. — Ты же избранная! Дитя Солнца! И думать почему-то о Санрайзе, да ещё накануне выпуска!

Передёрнув ещё раз плечами, она сменила тему. Так Элла и не узнала ничего нового.

О Санрайзе, Стране Восходов, ей было известно очень немногое из скупых рассказов воспитателей. Элла знала, что раньше, но очень давно, это место было и их родиной, откуда вышли первые основатели Дэнеба. Самого главного из них звали Джоэл Митч. Однажды на него снизошло Озарение, и он осознал грех любопытства жителей Санрайза — ведь встречи восходов и закатов испокон века там были ритуалом, традицией, освящённой временем. И, как сейчас жители Голубого Города скрываются в такие часы за ставнями на окнах своих домов, так в это же самое время жители Санрайза все, как один, выходят на улицы и приветствуют Солнце в начале и конце его дневного пути…

Это всё, что знала Элла. История Дэнеба начиналась с посвящения в Учение Джоэла Митча и его последователей, и говорить о заблуждениях жителей Санрайза считалось делом неприличным. Немудрено, что мисс Файр так отреагировала на просьбу Эллы.

Почему её так занимали мысли о Санрайзе? Быть может, потому, что запретный плод всегда сладок. И ей нравилось тайком размышлять о людях, которые имеют возможность глядеть на Солнце и рано утром, и поздно вечером.

***

—Ну почему папа не пришёл? — спросила Элла жалобно.

—Ты же знаешь, как у него много работы на станции. Если появится такая возможность, он обязательно придёт к тебе ещё до выпуска.

Они сидели в беседке недалеко от учебного корпуса. Мама пытливо взглянула дочери в глаза и укоризненно покачала головой:

—Элла, на тебя жалуются воспитатели.

—Мисс Файр? — она вспомнила вчерашний разговор на уроке истории.

—Не только. Говорят, ты недостаточно усердна и мало времени уделяешь созерцанию. Ну да результат, как говорится, налицо. Твои глаза абсолютно не синеют.

—Мама… — протянула Элла.

—Ну что «мама»? — она возмущённо всплеснула руками. — Я просто ума не приложу, почему ты родилась с серыми глазами? Никого у нас в роду не было сероглазых – ни у меня, ни у твоего отца.

—Неужели это настолько важно?

—А как ты думаешь? — интонации матери вдруг стали очень похожими на интонации преподавательницы истории. — Это пока ты живёшь в пансионате, всё представляется тебе недостаточно серьёзным. Но вот обучение останется позади, ты появишься в Дэнебе, и мне каждый, кто увидит тебя, будет задавать вопрос: «Почему у вашей дочери серые глаза?» Понимаешь, Элла, — она постаралась смягчить интонации, говоря в то же время как можно убедительней, — люди будут смотреть на тебя и думать: почему ты, если уж родилась с таким изъяном, не приложила все усилия, чтобы изменить цвет своих глаз на естественный — голубой или синий? И неизбежно придут к выводу, что ты, во-первых, лентяйка, во-вторых, не склонна к усидчивости, и в-третьих, что самое неприятное — не думаешь о Солнце, о небе и не ценишь данных тебе Солнцем способностей.

—Мама, я стараюсь, — тихо сказала Элла. — Но у меня ничего не получается.

Откровенно говоря, Элла лицемерила. Она действительно мало времени уделяла предписанному ей «созерцанию». Она попросту терпеть не могла этого занятия. Сидеть в пустой комнате, где стены, пол и потолок окрашены равномерным голубым цветом, и смотреть в экран, где медленно сменяют друг друга опять же все оттенки голубого и синего — всё это казалось Элле невыносимо скучным, и она, как могла, избегала посещения Голубой Комнаты Созерцаний.

Да, её мама, конечно, права. Иметь серый цвет глаз в Дэнебе — значит, создавать себе много проблем. Это как рудиментный отросток на позвоночнике или как признак нечистоты породы. К таким людям с первого же взгляда настороженное отношение, это Элла уже успела испытать на себе, и обеспокоенность матери вполне понятна. Но Эллу это задевало. Почему? Серые глаза — такая редкость! Ей этот цвет нравился, ей надоело каждый день видеть голубые глаза подруг и воспитателей; в тайне (о, в какой тайне!) она любовалась собой, глядя в зеркало. И уж конечно, не собиралась ничего изменять.

Продолжение следует!