Добавочное беремя

Конюх, дед Воронихин, помогал распрягать лошадей: домашние заждались, небось, юных возчиков.

Однако убегать в спешке ребятам не хотелось, да и вечер — хоть довелось нынче припоздниться — не случился насквозь чёрным. Оно всегда бывает, что летняя середина года приглашает светлый день продлиться, а Луну посверкать в просёлочных лужах, тоже и в прудовом вместилище, поярче обычного.

Игнат отвёл Нежданку в стойло, вышел из ворот, по-над которыми уже не было ни воркующих голубей, ни порхающих воробьёв. Все они аккуратно, по своему разумению, пристроились для отдыха от дневной череды всяческих забот.

Если кому желалось поговорить здесь, то лишь знакомой гвоздичке-искорке вверху. В доскональности слышал кто-нибудь её речь? Сие парнишке неизвестно, только для него произносилось вот что:

—Есть у меня соображение, чтоб на будущее безотлагательно обозначиться. Честь по чести жду тебя, веришь? Когда так, поимей в виду…

Она шептала, не уставая ни на миг, про соседей, про нелишние порядки звездной жизни.

Коль имеется на тропке в прогоне школьный бригадир, неплохо станет поведать про близкое небо и дальнее. И даже про запредельные местообитания, у которых есть возможность стать близкими. Да, у неё найдется кое-что потребное рассказать.

Тут, поди, нельзя ему не заслушаться!

И всё ж таки высказываться Игнату через пропасть миллионных километров недосуг. Может, какой телескопический астроном и словчил бы — не теряя любомудрого часа, принялся бы в незамедлительности беседовать беседы. Касаемо володимерского парнишки когда… извините, надобно ему шагать поскорей назад. Ведь задумался, напрочь забыл положить любимой Нежданке свежого подарения!

Удастся подбросить к луговой кашке добавочное беремя сочного турнепса — то и хорошо, и нужно: сгодится по всей летней форме.

Возвернувшись, подходит он к рысачке, разобъясняет ей:

—Сашок и Настена ушли уже? Время подоспело. А я, вишь, задержался, потому как вдруг пошагал по тропке и оказался совсем не в сторонке от блескучего Млечного пути. Однако же не позабыл про свою любимицу. Сейчас наполню тебе кормушку. Если, к примеру, сказать, что набью плотно, то ничего не сказать.

Потом он вытер пучком зеленой мягкой травы спину и бока Нежданки. Угостил рысачку припасенной горбушкой черного хлеба с вкусной мерой соли.

—До завтра, милая. И будь, пожалуйста, готова сызнова на луг отправиться.

Та покивала молодому возчику, по нынешней поре — вечерне заботливому, в добросердечности зоркому, безотказно внимательному. Принялась после черняшки с удовольствием пофыркивать в середку наполненной кормушки, где сочного подарения имелось в полном достатке.

Какие уж там протекали у неё в голове мысли, устало замедленные или присущие обычному распорядку, но что было, то было — посматривала на своего погоняльщика, снова и снова кивала ему. Словно в свою очередь разобъясняла: насчет Млечного пути если, то нисколько я не против пробежаться туда, в дальние звездные дали.

Кому завсегда понятны были тут её плавные головой колыхания? Вне всякой сомнительности деревенскому конюху, малиновогорскому старому проживателю Воронихину. Именно что деду некогда первому довелось проникнуться догадкой: таким образом кобыла привечает мальчишку-возчика. За слова, от сердца ласковые. За повадку неглупую от ума, на особицу дотошливого.

По таковской причине без промедления доложил школьному бригадиру:

—Верно тебе говорю. Нежданка у нас очень понимающая.

Парнишка, от души поработав тяжелыми вилами, отложил их в сторону, с охотой в свою очередь высказался:

—Рысачка в моих речениях видит благой смысл. Насчет неё сомневаться не приходится. Разумею, что меня слушает она со всей деловитой степенностью.

—С отзывчивым старанием?

Не пошёл юный возчик в какое нерешительное раздумывание, был его ответ и скорым, и твердым:

—В действительности оно выходит, что не ошибаюсь. Потому доволен я. Будет у Нежданки время, чтобы до утра заслуженным угощением подкормиться, хорошо отдохнуть.

Дед убрал вилы в подсобку, где имел обычность держать разнокалиберный вспомогательный инструмент. Обвёл придирчивым взглядом все углы конюшенного пребывания кобылы на летнюю тёплую ночь.

Ему, само собой, лучше всех ведать: не место под боком у красивой многоценной лошади хоть лопатам с метлами, хоть острозубым вилам.

—Твою правоту чую. Не лишне то, что будет. А знаешь, как рысачка отдыхает? Станет она дремать, прислонившись к жердям своего стойла. И ты, начальник утрудившихся ребят, здесь шибко не задерживайся. Беги домой, пора укладываться в кровать. Раненько вам всем надобно вставать.

Игнат, конечно же, не поленился принять во внимание слова добротворного конюха, взял и мысленно отметил: «Позволяет себе Нежданка в обычности вздремнуть стоя? Ладно, пусть будет у неё эта церемонная привычка. Имеет право смежить ресницы именно таковским макаром. Чтоб отдохновенный сон вышел на все сто неконфузливым, в достоверности полезным для работанья с утра пораньше.»

Спор берёзовых сидельцев

Вот сызнова поднимается парнишка тропкой прогона к своему дому, что стоит на угоре. Идет торопко, но при всём при том улыбается.

Хорошо светят звёзды вверху, а еще то хорошо, что завтра опять будет он с рысачкой на пару возить сено для домашних животных, которых у малиновогорских проживателей, известное дело, хватает.

Красота! С нынешнего лета по-новому складывается у него жизнь.

Тут тебе истинное, нисколько не пригрезившееся удовольствие. И польза для селянских соседей, и прибавка собственному здоровью, коль ветры луговые, пахнущие целебными травами, знай со всех сторон обдувают тебя — подбадривают, щедро наделяют неведомой ранее, какой-то радостной силой.

Настена и Сашок, скорее всего, уже успели повечерять, напились чаю при казистых бригадных трудах, выслушали наказы домашних на следующий день. И если что осталось честным возчикам — только смотреть сны, когда те разыграются, подкатят и почнут рассказывать завлекательные истории.

Есть у ребят право повспоминать сенокосно интересные картины под незабываемые песни подоблачных жаворонков, которым скрип тележных колес никакой не страх. Не указ, чтоб помалкивать и в голубом небе не летать.

Шагает Игнат, ныне ставший из простого начальника Нежданки справным командиром школьной бригады, и той вечерней минутой так себе полагает:

«Сразу лягу спать. Не стану за столом засиживаться. Авось, будет мне тоже нелишнее чудесное видение. Чего ему сторожиться, обходить меня стороной? Все мы порядочно возов спроворили, не подвели деревню. И каждый того достоин, чтоб мечтательно полюбоваться нашим опольем, облаками, лугом сбочь Муромского леса, так что приходите быстрей ко всем нам, удивительные сны!»

На прельстительную звездочку надо было бы ему глянуть, да ведь простор мыслям выстроился неохватный!

Летняя косовица обнаружила, что крепка дружба у Игната с Настеной и Сашком. Бригада лошадных ребят приподнялась в глазах сельчан, встала куда как прочно и не случилось такого часа, чтоб упала в какой немочи.

Кони вернулись к деду Воронихину в целости и сохранности, чему тот в явности не мог не обрадоваться. Даже взял и намекнул: завтра, тако же в другие дни, будет школьникам от него солидная поддержка.

Спохватился Игнат позже. Когда пришел домой, озадачился — ведь зарок давал разыскать заветную звездочку, побеседовать с ней приветно. Ишь, что вышло! Проскочил второпях прогон. Не заметил, как миновал строй огородных балясин, ведущий к родному крылечку.

Ладно, загаданное будет исполнено в обязательности. Пусть завтра, но всё равно она узнает, о чём думает, о чём пристрастно мечтает володимерский парнишка, проживающий на Земле, в деревне по прозванию Малиновая гора.

Постель была приготовлена ему заранее и звала отчаянно при пухлой подушке и теплом одеяле, простеганном разноцветными ситцевыми кусочками. Он, сморённый подоспевшим сном, не устоял — что называется, в секунду отключился.

Утром березовые сидельцы встречали юных возчиков неугомонным спором.

Воробьиха сердито вещала, чирикая на всю кудряво-зеленую опушку:

—И кто мне говорил, что ребята проспят урочный час?! Вместе со всеми прибыли. Никто из них дома не задержался!

Её супруг, подпрыгивая на ветке ничуть не чинно, супротивный голос подавал:

—Чик и ещё раз чик! Сейчас возьмёт и объявится прилётный булыжник!

—Тутошний проселок насквозь глинистый. Камней здесь нет. Ни одного не приключится! Хоть придорожного, хоть прилётного! — супруга, рассердившись, пошла скоком на заполошного крикуна.

А тележные колеса знай себе поскрипывали, как им полагалось, и ребята весело поторапливали своих четвероногих друзей. И упряжные лошади даже не собирались поднимать глаза в сторону тех перьев, что летели с берёзы на краю леса.