На лошадях я лет с шести-семи. Отец, когда шёл забирать их с приколов (прочный трос с вбитым в землю колом), частенько брал с собой меня. Похлопывал по шее этих огромных (в глазах маленького ребёнка) животных, трепал по макушке дочурку и сажал верхом на коня. Иногда запрыгивал следом, садясь позади, иногда вёл в поводу и всегда напевал песню:

— Вот поворот какой делается с рекой. Можешь отнять покой, можешь махнуть рукой, можешь отдать долги, можешь любить других, можешь совсем уйти, только свети, свети!

И я, покачиваясь в такт, прижималась руками к шее, чувствовала мощный пульс и горячую кровь лошадей. С тех пор и отныне это восхищает, вызывает восторг и слёзы на глазах.

Как-то мы (я, два старших брата и сестра) приехали со школы (школьный автобус возил нас в соседнее село) и только зашли домой, нас встретили родители. Мама говорит:

— Мы ещё одну лошадь купи... — остальную часть я уже не слышала — ...ли. Но только вы не подходите к ней, на ней не ездил никто, не обученная!

Поняв, что «по очень важным, не терпящим отложения делам» я не задержалась бы надолго в стайках, мать и отец побежали за мной. Их дочь уже с восторгом сидела на новой лошади, обнимала её, приговаривая что-то в духе:

— Мы обязательно подружимся, Рита! Ты такая красивая и хорошая!

В этот же год Рита сорвалась с прикола. Нужно было ехать на поиски. Сели с отцом в УАЗ, поехали за деревню. Спустя полчаса беглянка нашлась! Только вот про уздечку забыли и я, и папа.

— Что делать будем, па?

— Да садись так. Она дорогу домой знает, сама прискачет.

— Только ма…

— Конечно, не скажем, что ты ехала без уздечки! А то обоим достанется, — засмеялся отец, хлопнув Риту по бедру.

Как она меня понесла, вы бы только знали! Испуганная резким движением и шлепком лошадка полетела вдоль реки, в какой-то момент совершив огромный прыжок через неё, залетела на холм, где резвилась минут двадцать. Немного устав, Рита вновь спустилась к реке, повторила прыжок (за километр от места первого) и потрусила в сторону дома.

Сидела я, вцепившись ногами в бока, руками в гриву, и была так напугана, но вместе с тем так счастлива! Не менее получаса свободного лошадиного бега!

У ворот уже поджидали родители. Мама пыталась сердиться сквозь смех, папа просто смеялся, я вместе с ним. Свой выговор, конечно, мы получили, но перемигнувшись с отцом, остались в хорошем расположении духа.

Через год мы ездили в поля на сбор лекарственных трав (именно от мамы мне досталась такая любовь к настоящим заварным травяным чаям) всей толпой в телеге, куда запрягли жеребца Добрыню. Рядом с ним трусила молодая кобылка Лада. Насобирав вдоволь разных сезонных трав, стали собираться домой. До дома добраться — два холма пересечь, с них же спуститься.

— А можно, — говорю, — на Ладе верхом ехать?

Из сподручных средств соорудили уздечку без удил, посадили меня на лошадь. Какое-то время всё было под контролем, ехали спокойно такт в такт, нога к ноге. А потом кобыле пришло в голову порезвиться всласть! Она шальная, летит как стрела, ни леса, ни поля не вижу — одни только полосы.

— Что делать-то?! — кричу что есть сил.

— Прыгай! — так же отвечает мама.

— Куда мне прыгать, когда?! Горка! — верещу, сползая кобыле на шею.

— Сейчас! Прыгай! — хором в два голоса мама и папа.

Стараюсь вспомнить, как отец учил группироваться перед прыжком, набираюсь смелости и слетаю с лошади. Прокатившись немного с горки, встала с ушибленными руками, посмотрела вслед Ладушке.

— Эх, ты! — всхлипываю. Руки зудят, больно. А сама улыбаюсь сквозь слёзы — столько счастья, адреналина и риска! Всё действие происходило в считанные минуты.

В таких смешанных эмоциях застала меня семья, когда отец остановил Добрыню рядом.

— Не ушиблась?

— Всё нормально?

— Жива?

Вопросы сыпались, а я счастливая, с порванными рукавами, мотаю головой:

— Не беспокойтесь! Всё хорошо! — а у самой слёзы на глазах, улыбка до ушей. — Всё хорошо! — продолжаю смеяться.

Мама сгребает в охапку, жалеет...

И ведь это лишь пара историй, что вспомнились на досуге в кругу семьи! Обязательно запишу ещё!