— На Валдае не бывал? Значит, моря не видал!

Так сказала бабушка Никите. И вслед за своим последним словом отправила внука на озеро Селигер к своим сестрам. Там для Никиты зазвучали другие слова. Какие? Конечно, приветствия родственников. За ними последовали незамедлительные разнообразные приключения на рыбалке.

Никаких сомнений: есть на Валдайской возвышенности озеро. Большое, словно море.

С утра до вечера шли разговоры:

— Не ходи на Селигер один! Не вздумай забираться очень далеко!

Бабушка в Москве волнуется, спрашивает каждый день: не слишком ли далеко внук заплывает на лодке?

— Селигер — он приметно великий. Ты, Никита, наоборот, без всяких сомнений, не шибко большой. В шестой класс перешел. Всего-то!

Поэтому бабушке не хочется, чтобы шестиклассник забирался очень далеко в Селигер. В море валдайское.

Никита слушал — в пересказах родственников — бабушкины наставления из Москвы. Чувства его расстроились, сознание затуманилось. И сквозь туман неясных размышлений пришло ясное понимание: слов для него сочинили много. Пескарика же ни одного пока что не довелось увидеть. А это непорядок, когда на озере полный порядок насчёт пескариков. Взял удочку, пошел на берег Селигера. Уходя, решительно сказал:

— Ничего со мной не случится! Умею плавать. Вот, что должны знать. Все поблизости и вдали! Без исключения!

Сообщение пошло незамедлительно в столицу, а решительный бабушкин внук пошагал ловить рыбу. Пусть сердитый, зато очень даже способный. И умелый. Во всяком случае, он так считал.

Как пришел на берег, так сразу и сообразил: город Осташков находится не где-нибудь, а в излучине залива. Небольшой. Уютный. Есть в нем замечательная пристань, от которой уходят в плавание по Селигеру катера. Желаете плыть — плывите, куда хотите. Хоть к деревням на берегу, хоть к дальним дачам. А Никита будет ловить здесь рыбу. И всё! Причина нелишняя: очень нужно поймать пескарика. Сердитый был с утра Никита или не очень сердитый, но ведь не в этом дело. Оно как раз в том, что к вечеру у бабушкиного внука настроение стало замечательным. Поймал рыбку? Подождите! Об этом разговор ещё будет.

Вечером он решил прогуляться. А когда пришел, оставив удочку дома, когда пришел на берег и сел на песок, ведь не мог он не залюбоваться алым закатом. Сидел, восторженно смотрел по сторонам. С удовольствием слушал шуршанье волн, накатывающихся на песок. Ой, братцы! Ох, бабушка! Всё вокруг… это же непомерная… уютная красота. Такое неописуемое зрелище, что просто голова идёт кругом. Головокружительным был этот час на озере. Именно так и не иначе.

Второй вечер наступил — опять побежал Никита на берег. И что понял? Если дождаться темноты, то откроется перед тобой великолепная картина. Спокойна гладь озера. Тишина, и в отдалении, в городе, горят электрические огни. Над головой звёзды светится. Там — яркая луна. Смотришь и думаешь: лишь бы чёрные тучи не закрыли близкое небо и все волшебно-светящиеся окрестности. Уж кто-кто, а бабушка должна понять Никиту. Просто обязана, потому что знает всё про здешние озерные дали.

Утром бабушкиному внуку сказали:

— Лодку для рыбалки брать не стоит. Лучше в этот ранний час навестить полузатонувшую баржу. С неё ловить плотвичек — самое распрекрасное дело! Или они тебя не интересуют?

— Дела? Распрекрасные? Ещё как интересуют.

Вот только проспал Никита. Ладно, дождался другого дня. Встал пораньше — в пять часов, как раз тогда, когда заскользили по озеру лучики приветного солнца. Сгрёб снасти, встал на крылечке и задумался: нужны свежие червячки? Кажется, без них никак нельзя. Без них, без свежих, не поторопятся свершиться дела на барже. А где взять наживку? Такую, чтоб плотвичка сообразила: свежачок сгодится, и его требуется незамедлительно клюнуть?

Пошел Никита куда-то прямо. Не зная куда — все ведь вокруг спокойно спят! Забрел за сарай, огляделся. Всё правильно: как раз тут водятся все лопаты. Выбирай любую! Наверное, за сараями лопаты наблюдаются всегда. А наживки здесь не было. Копай сколько хочешь — свежая давно уползла в более подходящее место. Где находится оно? Такое, чтоб не один сухой песок был, а ещё что-нибудь, более съедобное для привередливых дождевых червяков? Когда утренние минуты уходят, плотва начинает скучать и разбегаться по разным омуточкам. Надо поспешать, Никита, верно? Вот он поспешно закрутил головой и понял: пора идти к каменной плите возле крыльца, поднять ее. Мысль оказалась на удивление верная. Наживка не то, чтобы старательно ждала рыбака, но совершенно точно, что её хватало для неотложных дел возле старой, ни на что более не годной баржи. Привет, червячки! У вас тут всё распрекрасно, однако полезно думать также о голодной рыбе. Раз она отсутствием аппетита не страдает, то и пусть старается, клюет: у бабушкиных родственников тоже хороший аппетит.

Все на озере Селигер должны уважать друг друга. Никита имеет право положить наживку в банку и идти не куда-нибудь, а как раз к плотве. К той, что уважает ржавую полузатопленную баржу. С каменной плитой и лопатищей так натрудишься, что…

— Всё! — сказал Никита. — Я уже на борту корабля!

Пошел спорым шагом как раз туда — к рыбам, что надеялись с утра пораньше и наживку с крючка сорвать, и на сковородку не попасть. И как он расположился на месте? Будьте уверены, постарался не оплошать. Понимал, что подходящий выход к воде — штука непростая и, даже можно сказать, капитальная. И наживку туда поднеси, и длинную удочку с леской, и ведро для улова, и стул. Без него — брезентового, послушно складного, с алюминиевыми гнутыми трубками вместо ножек — очень удачливой рыбалки не получится.

Никита стул поставил, забросил снасть. Сидит ждет поклевки. К делу он подходил серьезно. Как ко всему происходящему: к поиску лопаты, к поимке привередливых червяков, к подходу к воде. У него всё было по науке. Как в толстом справочнике любителя-рыболова. Вот он поставил стул. Забросил снасть. Сел на мягкое, но очень прочное брезентовое полотно… и вернулся домой в полдень без единой рыбешки. Странно все-таки, с чего им быть слишком умными насчет рыболовного крючка? Такими, чтоб споро уплывать от заманчиво свежих червячков?

Никита доложил родственникам:

— Хочу сказать честно.

— Честно, как все рыбаки?

— Нет, просто честно.

— Ого! Тогда нам интересно очень.

Никита погрустнел. Помолчал, поскольку грустных чувств, у него было очень много. Потом заявил:

— Решил больше не ходить к барже. Не такой уж я на воде новичок, чтобы вот так ходить туда-сюда и оставаться без всякого улова с пустым ведром.

На следующий день… Ну, как здесь, на Селигере, удержаться!? Как не пойти куда-нибудь… поближе к старой барже?! С утра пораньше очутился на прежнем месте с удочкой, ведром и брезентовым складным стулом. Крючки принес новые. Червячки были старые, поскольку им в железной банке с огородным чернозёмом и мелкой свежей травой очень понравилось — они растолстели.

Поплавок вначале потихоньку покачивался на мелких волнах. Потом весь — с красным колпачком — погрузился в озёрную воду подле баржи. Никита подскочил от радости — клюнуло?

Всё случилось не так. Он, конечно, воскликнул:

— Ого! Крупная рыба клюнула! Поплавок напрочь исчез! Теперь леску утягивает!

Вскочил. Обрадоваться не успел: дернул удочку, а на крючке — большущий пук водорослей. Чего уж тут радоваться? Улов, хоть огромный, однако исключительно безрадостный. Только и оставалось, что огорчиться. Ладно, не на такого здесь напали, чтобы стоял и тысячу лет огорчался.

Никита быстренько полез в банку за новой наживкой, и опять поплавок заплясал на поверхности славного озера Селигер, очень рыбного и большого. Такого, что всем озерам на зависть. Клюнуло? Подсекать? Никаких не может быть сомнений. И сразу чередой восторженные мысли: «Килограммовый судак на крючке! Огромная щука! А может, толстобокий сазан или солидный окунь?»

Добыча плескалась, усердно разводила волнистые круги, потом, видимо, ей наскучило сидеть на крючке. Шлёпнула покрепче хвостом и пошла отдыхать в свой любимый омут. В конце концов, дело сделано: червячок проглочен. А сидеть на капроновой леске — пусть другие водят кругами леску, отдыхают на крючке. Которые не такие умные — пусть жарятся на сковородке. И пошёл Никита домой с пустым ведром, брезентовым стулом и справочником рыболова-любителя. Будет снова читать книжку, а потом набираться опыта. Иначе нельзя. Без труда, что называется, не вытащишь рыбку из пруда. Постараешься, и тогда…

Не может быть, чтобы не приключился улов. Вон здесь какие зори на большущем озере — сногсшибательно красивые, великолепно размашистые. И воды вокруг столько… Да, Никита… он, конечно, придёт — тот день. Придёт время, когда ведро наполнится хоть плотвой, хоть щуками. Но это будет уже другая история.