Два слова от редактора

Ия Марчук — новый автор нашего журнала, и я очень рада приветствовать её в этом предновогоднем выпуске! Живёт она в Тюмени, занимается лошадьми и собаками, кроме того, ведёт свой блог в интернете. Я предложила Ии написать для «Силы Красоты», и она согласилась.

Чем привлекла меня Ия? Юмором, готовностью в любой момент сняться с места и тем, что наши интересы совпали практически на 100%. Итак, встречайте первый рассказ Ии о путешествии в Пермь вместе со своим питомцем, восточно-европейской овчаркой по имени Блэк!

***

Давно обещала написать отчет о поездке в Пермь, но ввиду здоровья руки дошли только сейчас. Может, какие-то яркие моменты в повествовании будут упущены, но суть и замысел я надеюсь передать наиболее полно.

...Собиралась я в поездку хаотично, необдуманно и очень приблизительно. По признанию Надежды (когда мы уже вернулись в Тюмень) она была уверена, что я откажусь от выезда в последний момент. Но выбор был сделан, жребий брошен, взносы уплачены и деньги на бензин добыты. Выезд я запланировала на утро, раннее утро. По плану я с Блэком должна была стартовать с базы в 5-20, где-то в 6 забрать Надежду — и алга! Легла спать я где-то в час ночи, в половину второго какие-то не самые умные товарищи гоняли по соседскому полю, озорно поблескивая фарами прямо ко мне в окно, каждым своим проездом вызывая бурю лая от всех наших собак... Словом, уснула я часа в три ночи. Встала в пять, почистила зубы — и вперед! Кстати, Надежда тоже часов до трех дела домашние делала, так что я не единственный такой птеродактиль, который отправляется в поездку на 700 км поспав пару часов. Поехали мы в Пермь на «Паджеро» моего отца, что возлагало на нас дополнительные финансовые оковы, ввиду оплаты непомерных литров 95-го, и вплоть до самой Тюмени я нервно вздрагивала от мысли, что может не хватить денег докатиться до дома. В общем, привет юность!

Погода была прекрасная, мы были в возвышенном настроении, болтали всю дорогу. К слову сказать, за всю поездку мы ни разу не включили радио или запасённые записи на плейере, обходясь натурально-живым общением и шуточным исполнением популярных и не очень песен.

Проезд через Екатеринбург мне запомнился тем, что на одном из перекрёстков секунд этак за 50 меня успели подрезать раза четыре, и я как-то расстроилась. В общем, больше сказать особо нечего. Ибо в остальном город мы проехали без приключений.

Пермский район встретил нас холмистой местностью, благостным умиротворением отозвавшейся в наших измученных равниной сердцах коренных тюменок. Великолепные леса! Малахит елей, огненные скопища осин и непременное золото берез разных оттенков смело, единым ковром покрывал выпуклости гигантских холмов. Куда ни посмотри, чуть пасмурное небо лежит на макушках деревьев и не хочет с ними расставаться. Дорога кажется такой узкой, недолговечной, да и заканчивается, кажется, вон прямо за тем облачком. Там как раз начинается край света: черепахи там, слоны...

Пока мы ехали, я одухотворенно рассказывала, как в бытность мою работы в Перми мы брали коней и уезжали в леса. Как встречали лосей, поднимались на крутые холмы, спустившись с которых, гнали галопом по полям, форсировали какие-то дыры в земле по бетонным мостиками и смотрели на Каму с крутого обрыва... Надежда же в ответ неосторожно поделилась воспоминаниями о поездке на семинар Худяковой на частное хозяйство, и мне пришла в голову гениальная мысль заселиться туда в гостевой домик на время нашего нахождения в Перми. Надежда сделала звонок хозяйке поместья, и так мы направились в Бым. К Быму со стороны трассы ведет отдельная извилистая дорога, проходящая мимо и сквозь деревеньки самого что ни на есть натурально-современного вида: полуразвалившиеся домики, похожие на голубятни, перемежались новостройками из блоков и кирпича очень даже солидного вида. Бым знаменит соседством с Белой горой, на которой есть монастырь (вроде женский и вроде даже действующий, но мы до него так и не добрались). Да и в самом поселении есть церковь, тоже вполне заслуживающая внимания. Для жизни нам выделили на троих гостевой домик. Полноценный первый этаж и мансарда, которую еще километров за 100 до Быма заранее оккупировала Надежда. Ещё у домика была великолепная железная дверь, которую нам никак не могли открыть. Наверное, с полчаса не могли. Я начала в мрачных тонах рассказывать, что домовой нам не рад. В ответ в гостевом домике в прихожей гостеприимно включился свет, и я замолчала. Хотя все объяснилось просто: свет у них работает на датчиках движения, а дверь от наших атак колыхалась вполне прилично.

Но шутки про недружелюбного домового преследовали нас довольно долго, и мыться в душ в полуподвальное помещение мы ходили сугубо в сопровождении Блэка, которого клали на выдержку в предбаннике на время омовения, а по ночам прислушивались ко всем шорохам и цокоткам кошачьих когтей по крыше.

Ах да... про дверь! Мне двери, бывало, открывали по-разному, но в первый раз это было сделано при помощи болгарки и лома! Это было очень мило. У нас с Блэком была комната с двумя кроватями и наш пушистый чемпион, как настоящая звезда, имел богатый выбор: он то спал на персональной кровати, то спал со мной, трогательно уткнувшись носом в район шеи, а после стартов так вообще ушел в коридор и спал там на паркете, бегая во сне и виляя хвостом.

Устроившись в Быме, мы направили свои стопы в Пермь, на тренировку. Надо было опробовать снаряды, показать Блэку площадку... да и вообще, у нас с Блэком первый выезд в другой город на соревнования, надо основательно подойти к этому!

На подъездах к площадке, где мы уж было решили точно заблудиться, я заметила неосторожно прогуливающегося мужчину с овчаркой. «Человек с собакой по-любому знает, где тут собачья площадка», — сделала я совершенно логичный вывод и попросила Надежду (мужчина шел с её стороны) обратиться к человеку с этим вопросом. Пермяк окинул нас взглядом, который мне было сложно интерпретировать, и... вызвался проводить. Стартовал он резво, мы быстро припарковали машину, вытащили Блэка, упаковку куриных желудков и направились за проводником. Он вёл нас в лес, всё глубже и глубже... потом через школьную спортивную площадку... и снова в лес... где мы и узрели конечную цель: площадку со снарядами. Мужчина стал гонять своего пса по снарядам, а мы начали свою разминку. Кстати, той овчарке было девять лет и она просто в отличной форме!

Блэк держался молодцом, сомнения вызвал только бум, потому что постоянно скатывался то влево, то вправо и не мог сходу вскарабкаться, чем сильно расстраивал любимых хозяйку и тренера. В остальном же он был прекрасен и доволен собой, особенно с учетом пережитой поездки и абсолютно новой площадки.

Вечером мы вернулись в Бым, нашли очаровательный розовый мостик, магазинчик, где принимают карты, и полюбовались на закат, отражающийся в чистом спокойном озерце. Затем вернулись в поместье, вкусили вегетарианского ужина и отправились спать. Домовой нас не тревожил.

Приехав на соревнования, мы первым делом стали свидетелями общей тренировки. Двадцать три собаки со своими владельцами впитывали знания, щедро излучаемые их тренером, основательным мужчиной более, чем средних лет. Он рассказывал как по книжке... 70-х годов прошлого века. Я даже заслушалась, в Тюмени таких раритетов не видала.

Потом мы с Надеждой немного погоревали о собственной нерациональности в работе... Потом, надо сказать, мы начали мёрзнуть. Очень мёрзнуть. Подпрыгивая на месте и потирая ладошки. Достигнув стадии «не могу терпеть, как холодно», Надежда начала гонять меня кругами вокруг судейской коллегии. Барышни смотрели на наши задорные пробежки с недоумением, мужчины с трудом пытались подавить явно зарождавшийся гогот. Я бегала вокруг стайки секретарей, взывая к Блэку, чтобы он спас меня от обезумевшего тренера. Но Блэк хитёр, он знает, насколько опасно перечить тренерам, поэтому просто наслаждался зрелищем, с ехидной ухмылкой лежа на «окопе».

Когда мы согрелись и выдохлись, начали стартовать собаки. Я оставлю это без комментариев, могу только сказать, что из заявленных двенадцати и одиннадцати таки явившихся на старт пар всю схему до конца прошли всего три, остальные же были дисквалифицированы...

У нас был седьмой номер, то бишь шли мы где-то в середине. Блэк к началу старта был весел и счастлив, люди вокруг восхищались таким чудесным веселым восточником, а я начинала подозревать, что где-то я переборщила с разгонами своего «чудесного-веселого». Но что-то менять было уже поздно, и, следуя своему принципу, что в момент соревнований уже надо просто идти и показывать, мы пошли... и показали.

Выступала я в тельняшке, и Блэк чудесно вписался в образ: мы выглядели как два матроса в увольнении, разбитно и угарно гуляющие по мостовой. Для полноты картины не хватало еще парочки белокурых девиц, восхищенно взирающих на «матросов», впрочем, их нам заменили судья с секретарём.

Ступив за край ленты, огораживающей боевое поле, я выбросила все лишние мысли из головы. На доклад мы подошли лихо и дисциплинированно, зазубренный текст доклада я выпалила без запинки, с явным пафосом. Блэк на протяжение всей моей недолгой речи неотрывно и с восхищением смотрел на меня, пораженный моими способностями в риторике. В судье же моя речь явно всколыхнула самые тёплые чувства, ибо он браво резюмировал: «Молодец!», и отправил на первое упражнение.

Описывать всю схему я не буду, так как это было бодрое, но абсолютно не техническое по меркам Блэка прохождение, как говорится, хвастаться нечем. Могу отметить только то, что в схеме он стабильно показал галопы. А у меня, видимо, от холода начал срываться голос, и я старалась подавать команды настолько громко и чётко, что их слышно было далеко за боевым полем. В конце схемы и судья, и секретарь отметили хороший уровень подготовки собаки, её внимательность.
Потом мы всем нашим великолепным трио убежали греться в машину, и сидели там ожидая результатов.

Второе место, 92,5 балла, первый разряд.

***

Домой мы ехали утомленные и довольные, строили планы на грядущие выезды.
А на распаханных антрацитовых полях пробивалась игривая зелень озимых, подернутых утренней изморозью...