Итак, в телекомпанию требовался бухгалтер, желательно с русским языком! Поехала, побежала в тот же день — и получила работу сразу после собеседования. Муж мой не поверил, он ждал в машине и решил, что я шучу. Такое вот неслыханное везение — продать свой голос и получить надбавку за иностранный язык, да ещё хороший коллектив сослуживцев, говорящих почти на всех языках.

Это была чрезвычайно насыщенная общением с людьми работа, звонки были со всех штатов, до ста и больше в день, и я научилась различать акценты. Найти новых друзей на телефоне, получить интересную информацию или добрый совет — всё это было хорошо. Но я не написала, что была в наушниках в течении семи часов рабочего дня, у компьютера в большом зале, где было оборудование, и ничто не защищало нас от ненужных вибраций! Так что я ходячий пример негативного влияния на здоровье современных телекоммуникаций и беспроводных сетей, то есть вредных вибраций. Рано или поздно в организме начался сбой, связанный со спутниковой связью. У меня начались невозможные головные боли и бесполезное хождение по врачам. Так что, если наши доктора заботливо предупреждают, что надо делать с мобильными телефонами и как себя обезопасить, то надо выполнить — это не игрушки.

В наушниках гудок, и я беру трубку:

— «Глобал коннект», добрый день...

И в ухо врывается громкий возглас:

— Ой, по-русски! Вы говорите по-русски! Не могу поверить.

— Чем могу помочь? — откликаюсь я, работник финансового отдела оплаты международной телефонной компании. Здесь моё имя — Нина.

На той стороне, видимо, клиент собирается с мыслями. У меня высвечивается её номер, я вижу, что звонит она из штата Оклахома. И вдруг всхлипывания, плач. Я спрашиваю:

— Вы по поводу оплаты? У Вас проблема с соединением?

— Н-нет, я так рада услышать нашу речь. Тут… тут у меня никого нет вокруг, английского нет, а Вы с таким голосом!

Пока она говорила, я нашла её на компьютере и увидела звонки на Украину. Она быстро стала причитать:

— Мне так плохо, я вышла замуж, уехала с украинского села, думала, он хороший, а попала в холопки к американцу. С утра до вечера работа на ферме, считает каждую копе-эйку, звонить до дому не даёт. А вокруг ни души.

— Девушка, не отчаивайтесь, я долго не могу говорить, но вы перезвоните, если по-русски, то Вы только со мной соединитесь. Вы что-то спросить хотели?

— Да, скильки стоит звонить в Молдову.

Я дала ей расценки и успокоила ещё раз.

— Спасибо...

Отбой.

— «Глобал коннект», чем могу служить?

— Здравствуйте, у меня вопрос по биллу, — усталым женским голосом.

— Скажите, от какого числа счёт? — спрашиваю я, намеренно не хочу употреблять английское слово.

Она тихо продолжает:

— Пожалуйста, девушка, посмотрите, номер, на второй странице, десять раз и каждый божий день, — она уже повышает голос в отчаянии: — Можете ли Вы мне сказать, кому он звонил и куда?!

— Вы знаете, у нас имён нет, мы видим тот же номер, что и Вы. Скажу только, что это штат Мичиган.

Она взрывается:

— Ах, стервец, я ему покажу Мичиган! Ну представляете, сам не работает, а назвонил на тридцать долларов.

— Да Вы успокойтесь, выясните всё, кто да что, может, там дети. Не накручивайте заранее. У Вас ещё вопросы есть?

— Нет, нет, спасибо. А как Вас зовут?

— Нина.

— Спасибо, Нина.

И она принялась рассказывать свою историю. Я посочувствовала, но пришлось объяснить, что по правилам не могу разговаривать долго с одним человеком.

—Добрый день, «Глобал коннект», меня зовут Нина.

Это я решила по полной форме. В наушнике приятный мужской баритон с армянским акцентом:

— Вай, как хорош услышать по-русски! Слышь, джан, они меня не слышат.

— Куда звоните? — спрашиваю я.

— Ереван, там отец, сестра, вай.

— Хорошо, — деловито говорю я, — заполняем заявку на проверку, а Вы пробуете снова набрать через час, не раньше. Подтвердите имя и адрес, пожалуйста.

Я печатаю заявку, а баритон говорит:

— Девушка, у Вас такой голос, такой!!! Давай встретимся, кофи пьём, сидим, а?

Я смеюсь.

— Что я сказал? Такой смех разве можно не заметить?

— Если у Вас всё, то я должна разъединяться, — строго говорю абоненту.

— Зачем разъединяться? Надо соединяться, что говоришь…

— Слушайте, я смеюсь, потому что Вы в Калифорнии, а мы сидим в Аризоне, не валяйте дурака. Всё починим, до свидания.

Он на прощание с сожалением:

— Опять не везёт. Счастливо тебе, джан.

Отбой. Просидела с улыбкой недолго.

Так бывало до ста, ста сорока звонков в день. Кому нужен код, кому цены, плохое соединение, ошибки в счёте, или разозлённые люди требовали вернуть деньги. Одни жалуются на плохую слышимость, другие на жизнь, третьи на свою вторую половину. Общая у всех одна радость, что мы говорим по-русски. И как я могу объяснить своему менеджеру, что уложиться в пять минут со старенькой бабушкой невозможно, а она скучает за внуками и хочет звонить в Россию, но вот беда, задевала куда-то набор цифр, который я ей даю уже в третий раз. Или рассказать менеджеру, что русский язык у меня переходит в украинский, а иногда в польский. И ушло целых две минуты, чтобы слово «неразумею» было понятным. Многие по-русски понимают, учили в школе, но не говорят на нём! Сколько разорванных семей, сколько разлук и тоски, порой даже радостью поделиться не с кем. И снова:

— «Глобал коннект», меня зовут Нина.

— Нина, это Наташа из Оклахомы!

Я её узнала.

— Скажите, девушка, а что, совсем уйти нельзя? — спрашиваю я, понимая, что она звонила для этого.

— Да понимаете, он паспорт отобрал! Машину я не вожу, а без денег бежать невозможно. Куда?

— Наташа, Вы найдите паспорт, найдите. Я вам дам адрес, даже у Вас в штате можно найти, на автобусе, не отчаиваетесь.

Она тихо заплакала:

— Ни маме, ни подруге не могу даже позвонить.

Потом спохватилась:

— А как же я без языка билет куплю?

— Наташа, как же Вы без языка замуж пошли?

— Подруга по интернету переписывалась, а потом уже всё завертелось.

— Слушайте, Вы решайтесь, мне звоните. Если рукоприкладство, так я могу позвонить в службу иммиграции.

Она молчала. Думала.

— Хорошо, — выдохнула наконец, — спасибо, буду искать. Дадите мне домашний телефон, может быть?

Бедные наши сотечественники. Сколько таких едет, не подготовленных, лишь бы убежать туда, где всё с неба сыпется, все богатые. А тут у каждого своя цена за Америку и своя расплата за утерю Родины. Даже с английским языком на всё нужно время. Язык — это ещё не профессия. Ты попадаешь на другую планету, с другим менталитетом и культурой. У каждого здесь свои университеты. Забывают, что там хорошо, где твоей душе хорошо. Всё работает по-другому, в каждом штате свои законы. Они другие, эти люди — в семье, в профессии, в традициях и суевериях. Как разные акценты по телефону у людей, которые звонят с западного побережья и с восточного. Сразу уловимые интонации темнокожих отличны от людей с жёлтой кожей. Китайцы имеют три тона в разговорной речи, японцы два, а бруклинский русский язык далёк от русского из штата Орегон. И все уживаются. На одной улице открывают свои рестораны, магазины, и вот уже все пьют мексиканскую «Маргариту», едят японские суши и жестами, улыбками присматриваются к новым соседям и обычаям.

Потом приходит знание языка, а с ним амбиции, а там пришло время вспомнить про свой диплом из России. Хорошо, если его можно просто перевести. Но во многих штатах он не действует и надо всё начинать сначала, либо переучиваться на другое. Если Вы учились в Нью-Йорке, то совсем не значит, что переехав в Калифорнию, Вы найдёте работу. Ваш диплом, может быть, действителен только по восточному побережью. Всё это надо узнать, где-то спросить. Не было Интернета, не было газет и мобильных телефонов. Хотя сегодня всё иначе, но русская культура остаётся другой, европейской, а по Интернету вам и сегодня не скажут риелторы, чем район плохой...

Предположим, у вас есть жильё, работа, машина и нет проблем с английским. вам хочется найти своего любимого человека, и вы решаете начать ходить на свидания. Допустим, познакомила подруга. Приходит к вам в парк посидеть в тенёчке молодой человек, в туфлях без носков, небритый, вылезает из древней обшарпанной машины. Вы с ним посидите полчаса, и он Вам расскажет, что у него выходной, поэтому он не брит. Поверите ли Вы, что он юрист? Потом он говорит, что надо бы как-нибудь сходить в кино, но сегодня мы уже опоздали. Вы недоумеваете, время всего пять часов. Оказывается, после пяти он не ходит, потому что скидка на кино — до пяти часов. Будете вы с ним встречаться?

Или вполне нормальный парень, вполне приличный, гуляем вдоль океана, рассказывает о себе и приглашает в МакДональдс перекусить, упомянув, что у него есть купон со скидкой, и если я не возражаю, то мы платим пополам. После этого вы вспоминаете русскую классику: «прокатил её на трамвае, купил билет... и она твоя».

Даже если поиски увенчались успехом, и вы нашли своего человека, то поссориться можно совсем неожиданно на пустом месте. На вечеринке, где все танцуют, Вы приносите уже «своему парню» тарелку с разными пирожными, или закусками, неважно. Наш русский человек воспримет это спокойно, и ещё нальёт Вам вина, а американец может обидеться. Во-первых, Вы лишили его права выбора, а во-вторых, он сам себе всё принесёт.

Даже когда люди ближе друг к другу, всё хорошо, то тут все различия только и начинаются! В нашей культуре мы привыкли обсуждать плохую ситуацию с другом, искать выход и тем самым помогать друг другу. Хорошую ситуацию тоже отметить вместе. В американской культуре это довольно редко. Не принято делиться негативом, а ты идёшь к психотерапевту, он тебя слушает. Советов не даёт, заметьте. Если у Вас нет на это денег, Вы впадаете в стресс, так как держите всё в себе.

«Мы» поговорили и оказали себе сами терапию. А у «них» в радости один вопрос: «Что ты чувствовал?» Поэтому свой парень или муж, вероятнее всего, не будет сам принимать решение, не потому что не знает, а потому что не хочет потом быть виноватым! Такими их делает культура.

Только уж когда конкретно спрашиваешь  «Как ты поступишь в такой ситуации?» можно услышать ответ. Во многих семьях проблемы множатся, но, как заклинание, супруги произносят друг другу — «Всё образуется!», и не разговаривают на больную тему. Вообще принято ничего наперёд не говорить.

Даже в офисе, просидев полдня, получаете нужные бумаги, и наполовину ничего не объяснят. Почти всегда, потеряв время, возвращаешься, спрашиваешь: «Почему Вы не сказали нам сразу?!» В ответ одно: «А Вы не спрашивали». А как ты можешь спросить, о чём вообще не имеешь понятия? Так у врача, так при покупке, в армии, на гражданке, в бизнесе. Пусть люди с хорошим английским, с профессией, с работой, всё равно нужно время, чтобы оглядеться, понять, увидеть, куда ты попал. Многое не укладывается в наши понятия, а они смотрят на нас, как на дикарей, и у них глаза округляются. Многому можно научиться у них, потому что здесь есть культура, если есть английский, да, она другая.

Я была в городе Портлэнд, штат Орегон. Вокруг города прекрасный лес средней полосы, с грибами, земляникой, запахи и пение птиц до боли знакомые, там белые сады вишень и яблонь, розарии, поля клубники, на которых подрабатывают студенты. Портлэнд красив, и его ровные улочки украшают цветущие кусты, светлые дома, несмотря на обилие дождей. В Орегоне очень хорошие дороги и вдоль океана тянется красивый густой сосновый лес, домики и улья с пчёлами, замечательный дикий мёд славится на всю страну. А самое главное — река, широкая и величавая река, которая полна рыболовецких судов и кормит всех. Я не знала, что там живёт огромное число наших верующих соотечественников, которые каждое лето выезжают палаточными лагерями на лето вдоль реки. Мы были на рыбалке, и те два большие осетра, что я там поймала… О-о, их вкус я никогда не забуду.

Звонок из Калифорнии, нашла адресата на экране, спрашиваю, от какого числа счёт.

— Я не знаю, — отвечает женщина, — у нас все чеки выписывает муж.

Слово за слово, начинает жаловаться на мужа, какой он такой-сякой, и как ей надоело дома сидеть. Я говорю:

— Идите работать, всё образуется.

— А как? Я без языка, никто не возьмёт на работу.

— А Вы пробовали?

Становится очень не по себе, когда я слышу, как часто ругают наших мужчин, обязанных приносить деньги, обязанных содержать и адаптироваться на новой земле, когда я сама за маму и за папу, всё выписываю и считаю, тоже приехала без языка, но мне некого винить, я без мужа. Мне бы тоже хотелось не знать, где лежат бумаги и счета, сколько мне осталось до зарплаты.

Звонок из Флориды. После приветствия женщина сообщает:

— Помогите мне остановить звонки, есть ли возможность в другие страны заблокировать звонки?! Я Вас очень прошу, сил больше нет.

Уточняю данные и говорю, что можно поставить блок не только в другие страны, но и из штата в штат. Она облегчённо вздыхает.

— У меня дом во Флориде, и слуги в Мексику звонят, и звонят, вы видите, на сто долларов уже назвонили.

Я объясняю, как работает блок.

—А скажите, пожалуйста, на Фиджи расценка какая, если туда звонить?

Даю расценку.

— Простите, а Вы ещё можете проверить второй телефон?

Проверяю второй номер, в Нью-Йорке, там тоже ставим блок, там тоже слуги. Она сама любезность, я тоже. Настроение не поднялось, уж лучше бы она говорила по-английски.

Мужчина на прекрасном английском просит программу для домашнего телефона, чтобы план был для звонков в Россию. Всё объясняю, всё рассказала, а он вдруг спрашивает, не из России ли я сама? Стал мне рассказывать, что хочет туда полететь, если можно, он перезвонит, у него куча вопросов и зовут его Альберт. Распрощались. Отбой.

— Пригласите мне менеджера, супервайзера, начальство! — на английском, но с восточным выговором, приказывает мужчина.

— Я должна сначала знать причину...

Но мужчина начинает кричать в ухо:

— Какая ещё причина? Всех вас там надо разогнать! Я коммерческий директор, и мне надоело заниматься плохой связью. Немедленно пригласите начальство!

— Да в чём дело, вы скажете?

Он снова ругается, в ход пошли бранные слова.

— Извините, я вас поставлю на ожидание...

Пусть немного остынет, мы так должны делать по правилам в таких случаях. В это время супервайзер пишет на доске для всех, что у нас нет соединения с Германией. Спрашиваю у моего клиента, в какую страну он звонил? Или у него проблема по Америке? В ответ он разражается новой бранью, и я его совсем разъединяю. Новые звонки не беру, а вместо этого иду к начальству, пишу записку, указав телефон крикуна, и удаляюсь на ланч. Результат у таких людей всегда одинаков — они, дорвавшись до начальства, жалуются на Нину, за то, что их разъединили, но, выслушав информацию о том, что неполадки бывают и всё наладится к концу дня, плюс сотню извинений, получают скидку на свой коммерческий телефон. Каков бы не был оборот звонков — это не домашние переговоры, а коммерческие счета под тысячу долларов в месяц. Получив свою скидку и заверения, клиент успокаивается.

После ланча снова звонит Альберт. Рассказывает, что видел в интернете русских женщин, не знает, куда лететь в Петербург или в Москву. А я спрашиваю:

— Неужто у вас в штате Колорадо нет русских женщин? Что за охота так далеко лететь?

Он доверительно сообщает, что не бедный, у него дом на острове и что он продюсер кино. Я выслушиваю спокойно, что его очень возмутило.

— Вы что, мне не верите?!

Я только смеюсь. Американцы все как дети.

— Давайте мне адрес, — торопливо говорит он, — я вам пришлю свой фильм, это очень красивый подводный мир. У вас есть дети? Для детей это прекрасный фильм. Мне кажется, нам надо подружиться.

Я тактично говорю, что надо бы закругляться, что мы долго на линии, если только он не хочет у нас купить интернет, и смеюсь.

Потом он часто звонил и расспрашивал про обычаи и привычки, культуру, про меня саму пытался выяснить подробности, затем замолчал надолго. А к Рождеству пришёл пакет в компанию, на пакете было написано: "Русскому переводчику Нине лично". Мой менеджер пытал меня с улыбкой, что там такое, передавая мне пакет, а я, увидев адрес из Колорадо и его фамилию, поняла, от кого пакет, отшутилась, что это конфеты. Коробка с фильмом была как раз размером с коробку конфет. Мы посмотрели дома прекрасный фильм со всеми красками подводного мира (действительно с именем Альберта на титуле), от которого дети получили удовольствие. А внутри было письмо, он поздравлял с Рождеством, написал, что если бы я была более доверчивая, то может быть, он не полетел бы так далеко в Россию, а познакомился бы со мной, с женщиной, у которой такой приятный голос.

Позже стали появляться мобильные телефоны, потом пошёл просто бум, и везде в компаниях появился Интернет. Тогда телефонная связь обесценилась настолько, что многие компании закрылись. Наш «Глобал коннект» объявил банкротство. Тогда мы все собрались на последнюю вечеринку, и каждый постарался принести угощение. За длинным столом были мексиканские тамали, филлипинские роллы, японские водоросли, китайские манты, американские гамбургеры, итальянское лемончелло, суши, блины, бисквиты. Мы обнимались, и многие плакали, раздавая друг другу мелкие сувениры на память. Шёл 2003 год.