Глава 4. Две встречи

Сразу после завтрака (а Рада просыпалась с первыми лучами солнца) Агунда уловила зов Яцеклуса:

— Доброе утро! Я готов!

— Отлично! — отозвалась она. — Сейчас буду!

Колдунья забрала дракона, и они отправились к Онидису. Верховный так и не смог уснуть после разговора с Эйрене Тер Мондой, и радости его не было предела, когда Яцеклус бросился к нему и прижался лбом к груди Онидиса. Келлани, не говоря ни слова, забрала сына, и они улетели на охоту, чтобы не мешать встрече друзей. Агунда осталась рядом с драконами, наблюдая за ними с огромным удовольствием.

Оба не сразу смогли говорить. Лишь спустя пару минут Верховный отстранил от себя Яцеклуса и произнёс:

— Как же ты вырос!

Молодой дракон рассмеялся.

— Да, всё же время идёт, и Архарран постоянно со мной. От тех знаний, которыми он со мной делится, иногда голова идёт кругом.

— Понимаю тебя, Яцеклус. И прекрасно помню свою растерянность, когда узнал, что буду следующим верховным…

— Я счастлив, что Вы — мой учитель и друг! — выпалил он.

— Спасибо тебе! — проговорил Онидис. — Если бы ты меня тогда не услышал, мы сейчас не общались бы. Я был там совершенно один, но когда уловил твою мысль, понял, что буду спасён.

— Я сказал всего лишь два слова Эйрене Тер Монде, — вздохнул Яцеклус.

— Какие же это были слова?

— «Спасите Онидиса!»

Верховный улыбнулся.

— Понимаешь, я так и не понял, где я был, куда меня занесло этим смерчем. Может, даже в каком-то другом мире. Мать Всех Драконов сказала, что я был слишком далеко. Ещё и крыло так болело!.. Но всё получилось, когда я вспомнил всех — семью, тебя, клан…

— Сила Любви непреодолима никакими происшествиями, разлуками, временем…

— Именно так, — согласился Онидис и удивлённо посмотрел на своего воспитанника.

— Что? — только и спросил Яцеклус.

— Ты… ты становишься взрослым…

— Да. Для меня это уже не секрет, Агунда первая заметила.

Она рассмеялась.

— И, признаться, чуть не потеряла дар речи… — сказала женщина. — Это прекрасно. Мы все помним тебя маленьким, а сейчас за короткое время ты стал совсем другим.

— Благодарю!

— Яцеклус, я навсегда запомню, что ты сделал для меня, — признался Верховный.

Он улыбнулся.

— Как Вы себя сейчас чувствуете?

— Хорошо! Совсем хорошо. Когда вернётся Келлани с сыном, постараюсь вернуться  в свою пещеру. Так давно не был дома!

— Понимаю тебя, Онидис, — кивнула Агунда. — Но запомни, что ещё долго крылу нельзя будет давать большую нагрузку.

— Конечно. Агунда, ты вернёшь Яцеклуса домой?

— Нет-нет, — он живо замотал головой. — Сначала я навещу Юсту, Скайди и Кайю.

— Хорошо! Когда захочешь вернуться к Архаррану — зови!

— Договорились!

Яцеклус обнял крыльями Верховного и поспешил на поляну друзей.

***

Однажды утром Центурион проснулся от незнакомого (вернее, забытого) ощущения — земля дрожала, и почему-то это не испугало коня. Напротив, его охватило любопытство.

— Что же это может быть?

Повинуясь неведомому порыву, Центурион поднялся и пошёл на край поляны, а потом поднялся на небольшой холм, с которого открывался потрясающий вид на широкую долину. И то, что он увидел, запомнилось Центуриону навсегда.

Большой табун разномастных лошадей, по телосложению напоминающих самого Центуриона, скакал во весь опор через долину. Вёл табун огромный вороной жеребец.

Изумленный этим зрелищем, Центурион, не вполне отдавая себе отчёт в том, что он делает, взвился на дыбы и громко заржал, привлекая внимание пришельцев. Эхо разнесло его зов на всю долину. А когда ведущий конь остановился, и весь табун замер, оглядываясь, Центурион понял, что перед ним — его собственный отец!!!

— Кто вы и что делаете здесь, в этих землях? — на всякий случай поинтересовался Центурион, как только смог совладать с собой.

 — Мы идём на новые пастбища, — отозвался вороной вожак. — А это твоя территория?

— Да!

— Тогда спускайся вниз и докажи мне это в битве!

И он принялся рыть копытом землю.

Центурион усмехнулся воинственности вожака, но спорить не стал и начал медленно спускаться с холма в долину. И чем ближе он подходил, тем больше вороной жеребец терял свою самоуверенность. Он неотрывно наблюдал за приближающимся Центурионом, и весь табун, в котором было девяносто пять лошадей, включая жеребят, тоже не сводил с него глаз.

Когда расстояние между ними сократилось до пяти метров, от воинственности отца не осталось и следа. Он узнал его.

— Центу…

— Да, это я.

— Но это же почти невероятно! — вожак всё ещё с недоверием смотрел на него. — Как такое возможно?! Ты ведь тогда…

— Я тогда ушёл с человеком, всё верно. Я спас его, а он — меня. И ты принял это как предательство.

— Нет, сынок. Это не совсем так…

— А как?! — обиженно фыркнул Центурион.

События, о которых они говорили, долгое время не давали ему покоя.

— Это благодарность моему другу-человеку, — добавил он через минуту тишины. — Это дружба. Этому нет цены.

Из табуна вышла красивая пожилая кобыла и совершенно спокойно направилась к Центуриону.

— Мама… — прошептал он. — Ты…

— Как видишь, милый… Я не просто жива, но и неплохо себя чувствую.

— Это прекрасно…

— Я хочу, чтобы ты выслушал меня, сын.

— Конечно…

И Центурион совершенно не мог ожидать того, что сказала ему мама.

— Я знала, что мы когда-нибудь встретимся, мой дорогой. Знала это. И теперь хочу тебя попросить — идём с нами. Возвращайся в табун. Ты нужен нам. Со временем ты можешь занять место отца, понимаешь? Ты сможешь стать нашим вожаком. Кроме того, здесь ты будешь абсолютно свободен, а для лошади именно это — самое главное! Ты нужен нам. Ты волен отказаться, несомненно. Однако… Я буду счастлива, если ты вернёшься. Я всё сказала. Решение за тобой.

— Я совершенно не против, — быстро сказал отец, взглянув на неё, и она ушла в табун.

Центурион долго молчал. Его просто разрывало на части. Насколько он был рад увидеть родных, настолько же ему не хотелось покидать Джеффа, Агунду и малышку Раду.

— Люди стали моей семьёй, отец. Я нужен им. Меня любят. Я рад помогать им — просто потому, что люблю их. Я совершенно свободен, могу находиться там, где хочу. Я счастлив видеть вас живыми и здоровыми. Но я не могу, я не имею права бросить моих людей. Я… Я посоветуюсь с ними и сделаю так, как мы решим.

— Хорошо, — кивнул вожак. — Я принял твоё слово.

— Вы можете оставаться в этой долине столько, сколько захотите, а завтра я приду к вам в любом случае и сообщу о своём решении.

— Прекрасно.

И он дал команду табуну располагаться на отдых.

Центурион вернулся домой в глубокой задумчивости. Появление родных почему-то выбило его из колеи. Он решил немедленно рассказать о разговоре с ними Джеффу и Агунде. «Ох, главное, чтобы Рада не слышала всё это!» — подумал конь.