Представьте себе ситуацию. После долгого рабочего дня вы идете домой через центр города. Шум машин, мелькание лиц, мосты,  улицы, перекрёстки… Вы уже почти подошли к метро и вдруг слышите звуки музыки – играет, видимо, какой-то эстрадный оркестр. Играет здорово. Вы разворачиваетесь и идёте посмотреть. Подходите всё ближе и ближе, но оркестра так и не видите. Вместо этого на оживленном тротуаре стоит скрипач. Один. И играет так, что пройти мимо невозможно. С душой, с энтузиазмом, зажигательно, энергично и виртуозно, а какая-то аппаратура со множеством кнопок, на которые он нажимает то рукой, то ногой, превращает музыку в волшебство – добавляет всё новые и новые звуки, смешивает их, накладывает друг на друга. Будто играет не один скрипач, а целый ансамбль. Увидев эту картину, вы останавливаетесь и… исчезаете из реальности. Часа на два. Пока музыка не прервётся. 

Вот именно так я и повстречала первый раз Никиту Дёмина и его удивительную электроскрипку. Потом я побывала на множестве его уличных концертов. Слушала и его сольное представление, и выступление с группой. Это каждый раз праздник музыки, энергетическая зарядка и удивление. Известные музыкальные композиции Никита аранжирует на свой лад, и это каждый раз неожиданно и восхитительно. И всё это действо вливается в атмосферу петербургских улиц и площадей, становится частью города. Это производит очень сильное впечатление. И это очень красиво. Конечно же, мы не могли пройти мимо и не взять у Никиты интервью.

Без черных очков он кажется взрослее. Ни капли высокомерия, ни слова о чем-то не важном и не интересном. Три часа быстрой увлечённой речи о музыке. Отвлекся лишь пару раз, чтобы с большой любовью вспомнить о жене, о маме и об отце. Всё остальное время – поток эмоций о любимом деле. Кажется, Никита весь соткан из музыки, сделан из неё. Поэтому он и может с такой лёгкостью остановить на улице людей звуком, создать вокруг себя зрительный зал и поразить всех и каждого. Музыка – его всё. Это ощущается в каждом слове, в каждом жесте. Музыкант совершенно не уличного уровня, который выходит на площадь не ради денег, а для того, чтобы расширить круг слушателей, показать им своё мастерство и зарядиться энергией. Технарь и романтик – два в одном. Начинает фразу с технических подробностей, заканчивает – эмоцией любви: безграничной любви к музыке. Говорит быстро, как будто куда-то торопится. «Жизнь такая короткая, — говорит он. – Нужно многое успеть». Но всё равно проговорили три часа и не заметили, как пролетело время.

—Здравствуйте, Никита. Расскажите, как родилось Ваше увлечение музыкой, из чего? Родители привели в музыкальную школу или Вам самому захотелось?

—Здравствуйте! Всё очень просто, у меня родители музыканты. Отец — гитарист, а мама — руководитель хора. Музыка в доме была всегда, поэтому направление моего образования определилось само собой.

—А почему именно скрипка?

—Это не мой выбор. Мама посоветовалась с опытным педагогом Ольгой Викторовной Сорокоумовой, и она, оценив мои способности, посоветовала отдать меня на скрипку. В детстве это неосознанный выбор, просто родители предлагают и всё.

—Тогда вот что ещё интересно. Многих детей отдают в музыку родители, но из кого-то получается Никита Дёмин, а из кого-то ничего не получается. Какую-то важную мотивацию родители задали или сработало всё-таки Ваше собственное проснувшееся желание?

—Определённо, в детстве мне нравилось заниматься, я же не только сидел в хоре и слушал, как все поют, но и сам проявлял желание петь. Сначала пел дома, раньше я вообще занимался хором и вокалом, пока не поступил в училище на скрипку в 14 лет. Потом моё расписание изменилось: я в семь часов утра уходил из дома, а приходил в девять вечера. Шёл в училище, там занимался и до пар — с семи до половины девятого или до девяти,   потом были пары, потом обед, потом ещё пары, и с пяти до девяти я снова занимался… А ещё был спортзал и теннис…

В школе мои увлечения были не понятны одноклассникам, точнее, они считали их просто чем-то забавным и занятным: «Круто, Никита играет на скрипке! А сыграй нам мелодию из «Бригады», а вот эту мелодию из телефона можешь повторить?» Я помню, что всем своим одноклассникам записывал мелодии на телефоны, когда их ещё нельзя было скачать, ко мне стояла очередь из желающих, и все спрашивали: «Как ты это делаешь?!». Это было единственное, за что меня ценили в школе [улыбается].

В училище у меня была уже абсолютно своя компания, круг общения, общие интересы, и там я понял, что это моё, и я хочу этим заниматься.

А в плане скрипки сознательный выбор произошёл чуть-чуть попозже, когда я прикинул уже накопленный прошлый опыт, количество потраченного времени на этот инструмент, соотношение того, насколько мне это нравится и насколько легко у меня это получается. У меня математический склад ума, и я просто соотнёс все факторы и стал осознанно заниматься именно скрипкой.

—Что посоветуете родителям: есть ли смысл заставлять ребенка заниматься музыкой?

—Я думаю, что до какого-то момента есть, но надо очень чутко анализировать, до какого, и не перегибать палку. Одно дело, если это просто хобби. Например, мой друг-программист немного играет на скрипке, дома, для себя. Но когда люди занимаются этим долго, они уже перестают понимать, что это не их. У них уже просто не возникает такого вопроса: а может быть, мне стоит заняться чем-то ещё? Как я буду применять эти знания? Я смогу этим зарабатывать деньги? Как я смогу в этой жизни устроиться? Это ведь проблема очень многих музыкантов. Они потом не могут себя найти. У них нет особого желания заниматься, в том числе и в училище. Потому что это либо твоё и ты этим живешь, просыпаешься с мыслью: «Я хочу это делать! У меня есть идеи, планы и так далее», - и тогда это хорошо работает, либо этого желания нет – и тогда надо подумать о чем-то ещё. Хотя есть у меня такая теория, что есть люди, которые вообще не могут ничем заниматься, они просто не готовы, искры нет. Возможно, стоит найти всё же какие-то другие увлечения, в какой-то момент понять: самому ребенку нравится музыка или нет. Так, чтобы свободное время он посвящал не играм, не телефонам, компьютерным играм, Интернету, гулянкам, а какому-то хобби, интересу. Порой подходят люди и спрашивают: «Как заставить ребенка? Может, Вы покажете ему?». Я не преподаю. Могу что-то важное показать только людям, которые похожего уровня со мной, могу подсказать как лучше держать смычок, а целиком поставить руку я не могу. Максимум – могу мотивировать и зажечь именно своим примером.  Я вообще считаю, что педагог должен быть прежде всего хорошим исполнителем, чтобы он своим примером мог мотивировать детей: не только рассказать, но и показать, чтобы человеку захотелось сделать так же и ещё лучше.  

Я ведь тоже так и начал заниматься лайв-лупингом. Увидел на улице одного басиста, у него был такой маленький лупер на педали. И когда я первый раз увидел, как он записал одну партию и начал сверху играть другую, я подумал: что, есть такая техника, которая это может?!  Я подошел к нему и спросил: «А что это?» - он говорит: «Лупер». Я тогда даже название это не запомнил. Подумал тогда, что это просто космические технологии. Прошло два года, и у меня теперь вон сколько оборудования. Космос стал ближе. Всем можно пользоваться, только не сиди без дела, применяй мозги.

А еще я однажды увидел музыкальную программу на теплоходе, которая перевернула мое понимание о том, чем я хочу заниматься. Я сыграл там, и это не вызвало особого отклика у зрителей, а после меня выступал другой музыкант. И я увидел работу человека, который похож на меня, но по-другому использовал себя, по-другому организовал свое время, свои возможности. Зовут его Илья Орехов. Музыкант, который занимается лайв-лупингом, но я сразу увидел, что тоже могу делать это и, возможно, даже лучше. Я услышал, что он делает, и оставшиеся два часа катания на теплоходе для меня стали просто ужасом. Потому что я размышлял о том, что мне уже 23 года, а занимаюсь непонятно чем, а ведь вот оно – то, что я хотел бы делать. Моя музыка никому не нужна, а Илья делает именно то, чем хотел бы заниматься я, и у него огромное количество подписчиков. Это было просто отвратительное чувство, и мне захотелось что-то в жизни сделать по-другому. Я ощутил это как поражение, хотя в целом я играю лучше, чем многие скрипачи. На том мероприятии я ведь тоже играл, и организатор подошел ко мне и хотел отдать мне деньги за работу. Но я отказался и сказал, что получил сегодня нечто гораздо большее: тот вечер дал мне мотивацию. И вот прошел год. Я играл в этом году на том же самом теплоходе, но уже на электроскрипке и с луп-станцией. Изменилось всё для меня кардинально. Я успел сделать классный продукт, и моё выступление очень понравилось слушателям. 

  Кстати, человек, который пригласил меня поработать на теплоходе, Ярослав Андреев, он хороший продажник и дал мне несколько советов. Спросил: «Ты же делаешь хороший продукт, почему он не продается? Почему ты на улице? Давай, снимай видео, выкладывай в сеть, чтобы тебя заметили». Это я тоже взял на заметку: что творчество творчеством, можно быть очень талантливым, но надо еще и предпринимать шаги, чтобы сделать свой продукт востребованным. Как нельзя писать в стол, так и музыку нельзя играть только для себя или для маленькой аудитории. Это очень важный момент.

—Никита, значит, сначала Вы занимались классической, акустической скрипкой, а уже потом появился вот этот электроинструмент. Он появился потому, что Вы уже знали, что такое live-looping и сознательно покупали инструмент для этого, или  купили электроскрипку и уже потом узнали, что из неё можно извлечь?

—Я узнал, что такое  live-looping, совсем недавно, год назад, и именно с этого момента я нашёл не то чтобы своё призвание, а узкую специализацию – и это не просто скрипка и не просто электрическая скрипка или кавер электрической скрипки, а именно использование live-looping в реальном времени. Таким образом, недавно я пришёл к своему формату, он действительно мой, и поэтому я стал чувствовать себя намного лучше, увереннее. Просто электрическая скрипка — это было тоже не совсем моё. Есть большое разделение на классическую музыку и эстрадную. Классическую музыку исполняют в основном музыканты, которые учатся в музыкальной школе или училище, они не мыслят такого, что человек может прийти в ресторан и сыграть на скрипке какую-нибудь мелодию. Для них это считается чем-то зазорным, неприятным, таким, что не соответствует уровню классической музыки. Есть понятия «сцена», «выступление», «классическое произведение», и есть отдельное понятие «слушатель». То есть имеются определённые границы: человек приходит в зал, покупает билет, сидит и слушает, потом аплодирует и всё. Это общепринятая традиционная культура. А культура эстрадных инструментов — она другая, и перейти в неё сложнее. Надо сначала разрушить некоторые догмы и стереотипы тех, с кем ты учишься, и педагогов, которые прививают вкус именно к классическим канонам.

—Педагоги Вас не отговаривали?

—Я не очень люблю распространяться о том, что я делаю, и даже когда переводился из московского учебного заведения сюда в Петербург, в Консерваторию, я и своим родителям не сразу об этом рассказал. Так что мои преподаватели всегда были не особо в курсе моих личных дел. 

Я начал работать в оркестрах с 16 лет: сначала в Рязанском музыкальном театре, потом в филармонии. Однажды меня попросили сыграть на свадьбе. Это был первый опыт, и я играл те произведения, которые подготовил в училище, то есть классические, и сыграл я их, откровенно говоря, плохо, но это заставило меня задуматься. Мой отец тоже играет на разных мероприятиях и занимается именно эстрадной музыкой. Он купил мне первую электроскрипку и помог с первым музыкальным оборудованием, таким образом я впервые получил свободу для творчества. Моя первая электроскрипка была заказана из Китая через Интернет, стоила 6 000 рублей вместе с футляром и смычком, мостиком, струнами и канифолью, и ещё с бесплатной доставкой. Себестоимость такого инструмента я боюсь себе представить. И я играл на этом инструменте до недавнего времени, шесть лет. Он звучал достойно для этих денег, а с помощью процессора получалось хорошо обрабатывать звук.

—Сейчас у Вас просто какой-то «монстр» в руках, совершенно по-другому выглядит, Ваш инструмент совсем не похож на классическую скрипку. Сколько она весит?

—Я не знаю, она довольно лёгкая. Китайская скрипка была тяжелее. Есть много технических нюансов. Мне пришлось самому научиться разбираться в технике, в процессорах, чтобы когда что-то ломается, самому починить...

Проблема эстрадной музыки в том, что часто музыканты, которые занимаются своим собственным творчеством, должны настроить свой звук. У классической скрипки при покупке тембр уже выработан, можно чуть-чуть его подкорректировать, если купить струны определённой марки, определённого натяжения, канифоль помягче. В моём же случае всё то же самое, что я уже указал, но ещё много именно технических нюансов. Сложно переключиться просто с технического владения инструментом и с классических произведений на овладение техническими параметрами разных устройств. Для музыкантов, играющих на традиционной скрипке, это немного другой мир, а для меня это всё было интересно и тоже являлось частью того, к чему я сейчас пришёл. Нужно понимать live-looping как направление и надо понимать точно, как это работает. Когда я играю композицию, слушатель просто слышит 4 минуты готовой музыки. Но у меня всё это разделено по дорожкам,  есть партии инструментов — партия баса, партия ударных, основная мелодия. Дома я заранее провожу экспериментальный подбор: сделал такую партию — она не подошла, тогда сделал другую. Потом ещё надо понимать, какие есть эффекты именно в моём устройстве: можно поменять направление дорожки, развернуть в обратную сторону, поменять местами такты (например, первый будет играть третьим), и как всё это можно скомбинировать в композиции, чтобы получился интересный результат. Прежде всего музыка — это передача энергии на расстоянии, это удивительный эффект, он не вербальный, ты из ничего делаешь мелодию, через себя пропускаешь её и посылаешь какой-то импульс слушателю, а дальше как радио — у кого-то из слушателей антенна настроена на мою музыку, а у кого-то нет. Игра на улице для меня интересна этим - я "вылавливаю" из толпы людей, у которых "антенна" настроена на меня...

—Не любой человек может развернуть людей, остановить. Музыкантов в Петербурге огромное количество, но так безапелляционно разворачиваете звуком, пожалуй, только Вы и Константин Колмаков, гитарист и вокалист, выступающий на Дворцовой площади. Кстати, расскажите про Константина! Как познакомились и где? Почему стали играть вместе?

—Я как-то приехал в гости в Петербург, и у меня с собой была акустическая скрипка, гитара и барабан, мы втроём с друзьями пошли играть на улице. Это было для меня новое ощущение, новый опыт, потому что останавливаются люди и начинают слушать. Совершенно различные эмоции: во время классического концерта и то, что происходит во время эстрадного концерта. Это действительно САМОЕ ГЛАВНОЕ, потому что ты видишь: то, что ты делаешь, приносит людям настоящий кайф. Есть определённые каноны и строгости в классической музыке: никто не будет кричать из зала "Это классно!", никто не будет подпевать, а ведь это же некоторая свобода душевная. Люди в основном в нашем мире и так очень зажаты,  не могут показать свои эмоции. А на улицах происходит обратный эффект. Ты не только передаёшь людям энергию, а она тоже зеркально отражается тебе. И для меня сейчас, в моём нынешнем положении, это превращается в некоторую зависимость: я иду играть на улицу для того, чтобы побольше людей привлечь к своему творчеству, не для того, чтобы заработать какую-то копейку, а для того, чтобы зарядиться энергией. Настроение и ощущение себя в этом мире меняется, когда получаешь эти эмоции.

Возвращаюсь к Константину Колмакову... Переехав окончательно в Петербург, я начал играть на улице, точнее, начал экспериментировать.  Моему другу нужны были деньги, и мы подумали, что надо вместе сориентироваться: от него был энтузиазм, ему нужен был хороший напарник, а от меня был профессионализм, и я мог его направлять. У нас получилась самая первая команда. И в тот момент Костя был просто нашим конкурентом. Приходим на Дворцовую площадь, а там уже стоит он — занято. Первый год нашего знакомства мы с ним виделись издалека. Я приходил, спрашивал, занято или нет, и мне понравилось, как он поёт. Каждый свой концерт Костя заканчивал песней Кипелова "Я свободен", к тому времени я уже знал, что у него свой собственный стиль, и я играл отдельно от него. Но уличные музыканты общаются друг с другом, видят, кто где играет, слышат друг о друге. Костя  узнал, что я играю хорошо, и ему было интересно поделать что-нибудь вместе. Ему надоело играть одному, и нужен был ансамбль, чтобы обогатить свою музыку. А я человек быстрой реакции: например, с разными музыкантами в разных ресторанах могу прийти и начать вместе играть. Даже если композицию я не знаю, у меня абсолютный слух, и я могу импровизировать.  Так же было с Костей. Я просто подошёл к нему, предложил на следующий день поиграть вместе, он согласился. Поиграли, собрали много людей, прошёл хороший концерт, ему понравилось, мне тоже, и теперь иногда мы играем вместе. Мы сошлись с ним не только потому, что он хорошо поёт,  а потому что у него тоже есть образование, для музыканта это очень важно, когда он не замыкается в этом, а использует навыки в нужных ему целях. У него похожий способ мышления, поэтому у нас мало каких-то разногласий. Чем больше времени мы друг с другом контактируем, тем меньше времени уходит на то, чтобы друг друга понять — как начать, как закончить композицию, и в этом плане нам очень удобно. У других музыкантов по-другому устроено мышление, а я хороший ансамблист, могу быстро подстроиться. Если Костя поёт, у меня роль аккомпаниатора, не как на моём сольном выступлении, здесь я должен во время куплета и припева не мешать его голосу, не перебивать и максимум тянуть одну длинную ноту, которая может его голос сопровождать.

—На проекте "Голос-5" Вы тоже были аккомпаниатором для одного из участников. Расскажите об этом, пожалуйста! И вообще — какие впечатления от проекта?  

—У меня есть друг, который играл на улице, его зовут Эрик Зенков, как раз с ним я играл на "Голосе". У него необычная манера пения — хрипотца, которая напоминает западных интересных исполнителей, то есть не классическая манера. Не просто чистый голос, а много добавочных эффектов, которые очень приятны для слуха. Такой стиль я бы назвал "лайт-рок" или "акустик-рок". Он послал заявку на "Голос", сначала прошёл интернет-отбор, там было примерно 11 или 13 тысяч заявок, из них осталась примерно тысяча тех, кто прошёл на кастинг в Москву,  Эрик съездил в Москву, спел на кастинге и прошёл дальше, то есть уже на съёмки. На съёмки проходит 150 человек, а дальше - контакт с продюсерами проекта. Они выбирают песню, которую ты будешь петь, ты высылаешь им свою аранжировку, они предлагают ту, которая у них уже есть, и есть ансамбль, который с ними работает. Всё очень быстро, на каждого участника максимум двадцать минут даётся, то есть он проигрывает два или три раза песню и уходит, и в следующий раз он будет уже на съёмках, а там только одна попытка и всё.

—Как они согласились взять Вас, скрипача, со стороны?

—Я не ездил с Эриком на кастинг, это была действительно очень интересная история. Он спел на кастинге, ему сказала главный продюсер, что он подходит, и Эрик просто решил показать ей видео с телефона, как мы с ним играем на улице. Он сказал: "У меня есть друг скрипач, я хотел бы сыграть с ним". Она ответила: "Прекрасный скрипач, приезжай с ним".

И всё. Мы записали аранжировку этой песни дома - в коммуналке в домашней студии. Эрик спел, записал ударные, там и моя жена тоже помогла, всё это мы отправили на "Голос", им понравилось, и потом мы приехали туда и отыграли. Очень впечатлила работа профессионалов. Лучшие звукооператоры, лучшие техники, всё очень быстро, здорово схвачено, только используй свой талант и работай.

Мне немного обидно за Эрика, потому что он переволновался, зажался и не смог выдать там то, что выдаёт здесь, на улице, тут другая энергетика. Человек на сцене показывает только 50% того, что он умеет: работает волнение. Всё-таки это тоже определённый опыт исполнительства, надо выступать на сцене, чтобы понимать, как работать с другой публикой, как ты должен себя вести. Эрик не показал себя на 100%, он может гораздо больше. Но в целом это был очень интересный опыт — и для него, и для меня. Это мне чуть-чуть помогло для дальнейшего развития. 

—А Вы любую композицию можете исполнить на Вашей удивительной скрипке и с помощью live-looping?

—Не все композиции, которые есть в мире, я хотел бы переделать на свой лад, и не все можно переложить на луп-станцию и сыграть с её помощью. Когда я слушаю музыку, то автоматически анализирую, мог бы я переделать эту песню и сыграть на скрипке. Есть песни, которые ложатся на луп-станцию, но у них очень слабая мелодия — когда очень много речитатива или мелодия на одной ноте, то есть на скрипке она не будет звучать. Должна быть богатая мелодия, чтобы я мог изобразить это. Бывают песни, которые подходят и по признаку мелодизма, и по признаку того, что там есть один квадрат, который я мог бы использовать на луп-станции, но при этом я что-то пробую - и мелодия не ложится, почему-то не получается, хотя у меня обычно проблем с этим нет. Возможно, это некоторый талант, и опять же это композиции, которые мне нравятся или нравятся людям. У меня очень много людей спрашивают: «А вы можете сыграть такую песню, можете такую?». Вот сейчас я начал играть композицию "Реквием по мечте" из одноимённого фильма, композитор Клинт Мэнселл. И здесь очень здорово всё получилось, потому что в оригинале практически одни скрипки играют, а я когда обрабатываю свою скрипку, получается очень похоже на виолончель, на альт, на скрипку. 

—Знакомые песни  у Вас звучат по-другому! Например, “Heathens”- “21 pilots”. Совершенно другая вещь у Вас получается – нежная, лиричная.

—Да, обычно я слова вообще не слушаю. Меня в музыке и в целом искусстве привлекает некоторая абстрактность. Мне не важно, чтобы в картине был какой-то смысл, даже музыка мне больше нравится инструментальная зарубежная, меня привлекают образы, которые  создаются математически у меня в голове от того, что я слышу. Примерно то же самое я делаю в своём творчестве. Композиции переделываю не так, как в оригинале. Во-первых, это не интересно — сделать так же. Я вкладываю частичку себя, ну как проходит свет через призму и получается радуга. Я через свой мозг пропускаю композицию, которую слышу, и выдаю уже продукт, который по-своему мой, моя интерпретация. Она обусловлена возможностями скрипки, возможностями луп-станции, возможностями эффектов, которые есть во всей моей технике, но в целом это просто мои инструменты, как инструменты плотника, только я работаю с ними во времени. 

—И у Вас ведь панели две – одна под ногой, вторая под рукой. Какая из них главная?

—Я могу рассказать, что входит в моё оборудование и чем я пользуюсь. Есть скрипка, из скрипки выходит провод, идёт сигнал к процессору, это гитарный процессор (скрипичных процессоров нет, потому что этим вообще никто не занимается, и непопулярность — это одна из моих больших проблем, я к этому потом вернусь). Сигнал выходит из процессора, приходит в луп-станцию, и там уже я его обрабатываю. Туда же вторым каналом приходит сэмплер, на котором я играю партии ударных, возможно, потом я заменю его на другой сэмплер или драм-машину. Та установка, что внизу, это как раз процессор, а рядом с ним ещё вторая, это ножной контроллер для лупера.  Он может включать повторяющийся квадрат, может выключать, может перезаписывать, сверху можно перезаписывать огромное количество раз, его можно использовать для нарастания композиции, для увеличения масштаба и количества звука...

—То есть количество дорожек вообще не ограничено? 

— Всего дорожек пять, просто я могу перезаписывать ещё сверху бесконечное количество раз в пределах пяти часов. Вообще эта луп-станция сделана для битбоксеров, там большой объем памяти. Она ручного управления, и главной проблемой, когда я только начинал её использовать, явилось то, что не было никакой информации о том, как можно контролировать её ногами. Я ведь скрипач, не могу прерываться, отрывать руки, что-то переключать. И другая проблема — это поиск оборудования, его у нас в стране не найти.  Я зашёл на сайт одного производителя из Ростова, с удивлением обнаружил разные модели по демократичным ценам, а функционал больше, чем у западных аналогов. Я поговорил с начальником производства. Причём мы говорили с ним на одном языке, я был так рад, что меня поняли. На производстве не оказалось нужной модели, но она была в магазине в Екатеринбурге, и мне её доставили оттуда.

—Никита, а расскажите поподробнее про свою новую скрипку.

—Про неё стоит рассказать! Недавно, в марте, я купил себе новую скрипку, и китайская отошла на второй план, я понял, что пора выходить на новый уровень и делать получше звук, чтобы было максимально хорошее качество. Это как раз и отличает меня от других музыкантов: порой люди зарабатывают какие-то деньги (не важно, какой музыкант, уличный или нет), а тратят не понятно на что. А для меня важно всё время вкладывать в развитие. Большинство денег, что я получаю, уходит либо на оборудование, либо на его улучшение. Я купил себе пятиструнную скрипку. Почему именно пятиструнную? Я учился в Консерватории на альте, это та же скрипка, только чуть-чуть побольше, держится так же на плече, строй на квинту ниже, то есть у скрипки струны «соль», «ре», «ля», «ми» — 4 струны и нижняя «соль», а у альта нижняя струна «до» и потом струны как у скрипки. А на моей пятиструнной скрипке, я называю её скрипка-альт или второе название — квинтон, там струны «до», «соль», «ре», «ля», «ми». То есть это нечто среднее между альтом и скрипкой. Получилось так, что в Консерватории я учился на альте, в училище на скрипке, на эстраде я играю всегда на скрипке, а в квартете или оркестре — на альте. А тут я получил один уникальный инструмент, в котором я могу использовать и то, и другое. Я расширил диапазон в музыке, раньше мог играть средний бас на скрипке, не опуская её на 1-2 октавы, потому что в общем процессе я опускаю её на 1-2 октавы и получается полноценный бас. Для меня было большим открытием, когда я наконец нашёл оборудование, на котором могу сделать хороший бас. Это относительно большой и сложный творческий путь, точнее, поиск, как можно использовать возможности оборудования, инструментов и их технических спецификаций. Потому что когда покупаешь гитарное оборудование, там есть пресеты гитарные, и они мне не подходят. Информацию приходится искать по крупицам, на форумах, плюс использовать мой эмпирический опыт – метод проб и ошибок, когда настроить всё нужно так, чтобы нравилось и мне, и всем остальным.

—Кстати, о гитаре. Вы же и на гитаре играете? Я Вас видела с гитарой в руках… На чем-нибудь ещё играете?

—Конечно, чуть-чуть играю на гитаре. У меня же отец-гитарист, и я знаю, как этим инструментом пользоваться. На фортепиано тоже чуть-чуть, это обязательный предмет во время учёбы. Я просто как талантливый в музыке человек, могу быстро сообразить – понять, как пользоваться различными инструментами. Но в целом, так чтобы я свободно на чем-то ещё играл, - пожалуй, нет. Только скрипка и альт. Классические музыканты занимаются по восемь часов в день, оттачивая технику. А я занимаюсь всем сразу: чуть-чуть скрипкой, чуть-чуть возможностями луп-станции, добавить чуть-чуть битбокса. Комплексный подход очень важен.

—А Вы на акустической скрипке ещё играете? Или уже не используете её?

—Иногда играю. Но это скорее для своего удовольствия, либо она нужна по работе. Путь музыканта вообще сложный. Сложно заработать музыкой. Поэтому иногда работаю на мероприятиях.

—На какой скрипке больше любите играть, на акустике или на электро?

—Пожалуй, на электроскрипке. Потому что можно по-разному обработать, и я с нею уже свыкся, привык. С акустикой сложнее: там можно работать только с деревом. А здесь больше возможностей. И, опять же, усиление звука. Это ощущение, когда ты играешь через колонки, и рядом с тобой такая мощь звука, - оно не передаваемо. Масса звука – сам заводишься и передаешь это ощущение людям.

—В каких-нибудь конкурсах участвуете? В фестивалях?

—Раньше в детстве конкурсы были – именно конкурсы скрипачей. Сейчас перешёл скорее на фестивальный уровень, это очень популярная и классная тема. Можно популяризировать своё творчество.

—Недавно какой-то баттл скрипичный у Вас был, он есть в видео вКонтакте.

—Да, у меня есть друг – Алексей Котовский. Он играет на скрипке в клубах. Там включают трек, а Лёша импровизирует, играет под этот трек. Получается красиво. У него современная крутая электроскрипка. Но он не записывает в реальном времени, у него другой формат. Мы оба хорошо импровизируем. У него хорошо звучит кантилена и есть свой собственный стиль. А я люблю «попилить» быстро. Люблю скорость, у меня мозг быстро работает, рукам дает импульс это исполнить – и начинается… В целом, баттл понравился и мне, и ему. У нас там ничья вышла – и мне, и ему одинаково в конце аплодировали. Вообще было много разных мероприятий за последнее время: VKFest, Tattoo Weekend, In Beat We Trust, Science Fest, GreenDay, Полифест. 

—А ведь ещё мосты разводные были…

—Я просто играю ночью на разводе мостов. Сейчас уже редко, а раньше я считал себя эдаким Городовым. У меня была такая традиция: если я не сыграю мелодию из фильма «Титаник», мосты не разведутся. Я начинал её играть ровно в ту минуту, когда разводили мост. Людям очень нравилось. Так вообще я играл какие-то динамические композиции, а тут вдруг такая тихая, спокойная музыка – и мосты разводятся. Я даже не знаю, сколько мобильных телефонов записали эту картину… Я же стою, играю, порой бывает становится скучно (играю же одно и то же каждую ночь) – и я начинаю считать, сколько же людей меня снимают на телефон… 10, 15, 20, 30? А если помножить на число дней, в которые я играл летом? А если бы каждый знал, что это я… Но все эти видео потом растворяются в сети, не найти, люди редко используют тэг #nikedemin. Хотя качество видео ночью не всегда хорошее, может, и к лучшему… Ну а сейчас мосты разводят под классическую музыку, я там уже не работаю. Я изменил уже формат, начал заниматься лупингом, и этот формат больше подходит для дневного зрителя. Ночью он менее интересен. Я заметил, что мой слушатель – это именно днем,  шоу больше всего пользуется популярностью в будние дни во второй половине дня, не поздно, когда люди как раз идут с работы. Например, по пятницам и субботам, когда у людей начинаются большие тусовки, со мной это не совсем соотносится. Когда люди приходят повеселиться, им нужно что-то другое, что-то значительно веселее.

—На Вас нужно именно смотреть. Видеть, как Вы добавляете всё больше звуков. Как мелодия всё полнее и полнее становится. Это же воспринимается как чудо.

—Приятно слышать, что Вы понимаете, как это работает. Мне кажется, многие люди не верят, что я всё это делаю прямо сейчас, в реальном времени. А ведь в этом весь смысл. Люди думают, что я играю просто под минусовую фонограмму, просто подыгрываю ей. Однажды моя жена пришла на концерт с подругой, и та всё ждала, когда же я наконец начну играть (ей казалось, что идет фонограмма, а моя партия всё никак не начнется). И Вика (моя супруга) говорит ей: «Так он всё это сам и играет, как бы за все инструменты, это не «минусовка»». У подруги сделались от удивления огромные глаза, и она только тогда оценила всю суть моей работы. А еще одна проблема в том, что у людей разное понятие о функции музыки в их жизни. Для кого-то эта функция чисто развлекательная. Кто-то любит слушать радио, и там смысл не важен, - просто нужно, чтобы что-то шло фоном иногда. Для кого-то музыка – это чисто для тусовок, под неё можно танцевать, и им важен ритм. Ритм же вообще пришел из первобытного времени. Сейчас ведь на улицах есть просто барабанщики, которые зарабатывают, просто отбивая ритм, и это тоже имеет своего слушателя. А я стараюсь добавить функцию более душевную и, можно сказать, интеллектуальную.

—Никита, а какие у Вас любимые композиторы?

—Если говорить о классических композиторах, то это Дмитрий Шостакович. Он писал с большим юмором и сарказмом, но всё это очень тонко и неоднозначно. Советские власти ценили его музыку, и многое, что он писал, - это как некоторый гимн социалистическому строю, труду, советскому народу и так далее. Но при этом в музыке слышится надрыв – что на самом деле это ужас от сложившейся ситуации, - и вопрос: насколько ты тонко воспринимаешь это. Этот гнёт, висящий над ним. Представляете, Шостакович знал, что за ним могут прийти и арестовать в любой момент. У него был такой специальный чемоданчик с личными вещами, с которым он сидел ночами в коридоре и ждал, когда за ним придут, чтобы не будить своих родных… А еще есть такой стиль в искусстве – импрессионизм, в музыке это – Равель, Форе и Дебюсси. У них, как и в живописи у импрессионистов, такое буйство красок. В моем случае творчество - нечто среднее между живописью и музыкой – я же что-то делаю руками. И могу использовать все возможности тембровые, ритмические, чтобы преобразовать какую-то картину. Всё зависит только от головы: как ты всё это придумаешь, чтобы материализовать. Они такие вещи делали тогда, что просто удивительно… Как я это вижу. У человека есть душа, и какие-то внутренние струны. Иногда ты слышишь музыку – это так сильно резонирует, что у тебя кожа покрывается мурашками. И думаешь: что он сделал? Что он придумал такого, что ты вдруг приходишь в какой-то дикий восторг? Хотя это же всего лишь музыка. Причем тогда это достигалось простыми средствами: не было электронных инструментов! Есть ведь Шопен, Моцарт, Бетховен, Шуберт - классическая музыка, которая сейчас в основном исполняется в филармониях. А ведь музыка ушла дальше, вперёд – и ушла от массового слушателя. В классической музыке тоже есть вопрос «попсовости». Например, Моцарт – это «попса», там простые гармонии. Почему я ушел в сторону эстрады и электроскрипки, в сторону  лайв-лупинга - потому что даже в классической школе сложно вырваться на тот уровень, чтобы тебя слушали, чтобы приходили на твои концерты, чтобы ты нашел работу. На классические концерты ходят в основном возрастные слушатели, молодежь почти не ходит. И им нравится классика, им нравится принадлежать к этому миру, а не целиком понимать смысл того, что было написано. Им нравится благозвучие, приятное созвучие. А современная музыка пестрит диссонансом. Перспектива играть всю жизнь Моцарта… Ну никакого кайфа вообще нет. Там ты пересиливаешь себя. Для меня это такая философская штука: ты занимаешься тем, что тебе не нравится, это добавляет тебе депрессии, ты перестаешь быть счастливым – и зачем живешь, не понятно. Поэтому я ушел в сторону эстрады и начал заниматься своим творчеством. Хотя я не пишу своей музыки пока что, потому что я не творческий человек, я просто логически мыслю, и чтобы сделать что-то свое – у меня пока такого нет желания.

—У Вас на странице указано, что Вы скрипач для особых случаев. Расскажите, что это за случаи такие? Были ли какие-то особенно запоминающиеся истории?

—Раньше на страничке было написано: «Скрипач на все случаи жизни», теперь – «для особенных». На самом деле есть много скрипачей для всех случаев жизни. Например, сыграть под окном мелодию «Secret Garden» или того же Моцарта – пожалуйста. А зачем я буду это делать, если есть другие музыканты, которые это могут сделать лучше, чем я (потому что им это нравится, они к этому привыкли)? Кстати, когда я занимался еще такими случаями, был забавный эпизод. Парень хотел сделать предложение своей девушке в аэропорту, план был такой: мы встречаем её, он дарит ей цветы, потом подхожу я, начинаю играть, он признается ей в своих чувствах, встает на одно колено, дарит ей кольцо, она соглашается – и все таксисты рады (шутка). Всё пошло наперекосяк. Рейс опоздал. Парень её ждал, а я прятался за стойкой, чтобы не было видно, что я держу скрипку. Таксисты ходили вокруг и ждали, когда же всё начнётся. Когда девушка вышла из зоны прибытия, она нас не заметила и пробежала мимо. Парень говорит мне: «Побежали за ней!». Он с букетом и с кольцом спешит за ней,  я бегу за ним… Таксисты в панике – не понимают, что происходит. Он догоняет девушку, кричит: «Привет! Куда ты побежала?», - а она ему: «Да не важно, всё, пошли». Он ей: «Ну постой, постой…», а я не знаю, мне на бегу играть начинать что ли? Он всё-таки её остановил – и тут я понимаю: всё или ничего, надо начинать играть… Я начал играть, подхожу, а девушка на меня смотрит, и у неё на лице написано: «Ты кто вообще?!». Секунды через три до неё доходит, что это сюрприз... А парень весь при параде, всё очень красиво: у него костюм, у неё букет... А она поворачивается к нему и говорит: «Ты что придумал? Я ж тебя просила: просто встреть меня и всё!» - и ушла…  И мы с парнем стоим, смотрим на всё это… Он сказал: «Забей…» - и ушёл. Не знаю, сделал ли он еще раз ей предложение…

—Недавно Вы сменили стиль одежды, образ. Появилась другая прическа, черные очки… Вам кто-то порекомендовал?

—Раньше мой образ на выступлениях ничем не отличался от того, как я выгляжу в повседневной жизни. Я не придавал этому значения. Раньше я думал, что в музыке главная составляющая – музыкальная. А на самом деле музыка – это такое же шоу, как и цирк, как и всё остальное. Человек 90% информации воспринимает зрением, и поэтому важно понять, что он видит. Приходится смотреть свои записи, анализировать. Когда я стою сгорбившись, смотреть не интересно. Над этим надо работать. Это же не только творческий путь, а еще и путь исправления недостатков, чтобы что-то изменилось. Очень много деталей. Я всего лишь перешел на total black и добавил темные очки, которые стали привлекать больше внимания. Поменялась скрипка, которая выглядит футуристично. И еще я начал больше двигаться, тут помогает именно масса звука. Драйв от того, что ты целиком записал композицию сам, и результат того, что ты слышишь – это придумано твоей головой и сделано твоими руками. Вот тогда получается кайф и начинаешь двигаться, а это уже заводит. Не могу сказать, что всё, что я делаю, это целиком моя заслуга. За каждой известной группой стоит целая команда специалистов и помощников (видео, звук, стиль и прочее). Моя команда сейчас – это я и моя жена. Она помогает мне с видео, фото, стилем одежды, иногда я спрашиваю её совета в том числе и по музыке, которую создаю.

—Для скрипача важны физические данные, физическая форма?

—Да, важна. Это же несимметричная постановка. Почти у всех скрипачей сколиоз, у кого-то болит спина. Надо найти удобное положение, особенно когда играешь в оркестре. Там же люди играют по четыре часа вечером. Кто не находит удобства, потом ненавидит эту работу. Ну а остальное… Наверное, слух самое важное. 

—Дадите какие-нибудь советы родителям и самим юным музыкантам, которые занимаются именно на скрипке?

—Я вообще очень пессимистично отношусь к обучению именно музыке. Потому что, во-первых, проблема в России есть: непонятно, зачем вообще это нужно. На работу очень сложно устроиться, очень много безработных музыкантов. Оплата за работу тоже маленькая. Больше 15ти лет учиться, чтобы потом всю свою жизнь играть какие-то популярные вещи на свадьбах, - это не творчество. Хотя кому-то это удобно. Это я перфекционист, я всё время хочу придумать еще что-то лучше, еще что-то новое, чтобы было классно, а кого-то устраивает просто работа: приходишь, играешь красивую музыку – и уходишь домой (как люди, которые всю жизнь играют Моцарта). Не то что я их не люблю, но какая-то ограниченность в этом есть.  Я общаюсь с такими людьми, но стараюсь с ними не сотрудничать, потому что это приведёт меня в тупик.

—На улице ведь тоже много музыкантов, которые каждый вечер играют одно и то же, механически и однообразно, и стоять и слушать их нет никакого смысла, никакого удовольствия. Вы с Константином Колмаковым тоже играете один и тот же репертуар изо дня в день, но происходит что-то другое. Энергетически что-то другое.

—Да, так отношение к музыке другое! Допустим, когда мы играем с Костей, там очень много качества, очень много претензии. И он много работает. Он дома распевается, а другие этого не делают. Он следит за голосом. Он берет сложные песни, там есть очень высокие ноты. Их нелегко взять, но он каждый раз берет. Это работа над собой. А ведь голос еще сложнее контролировать, это у человека либо есть, либо нет.  За скрипкой ты можешь визуально следить, контролировать, а с голосом сложно, он внутри… А сейчас Костя еще сделал шаг вперед в плане техники. Раньше он играл просто на акустической гитаре. Был очень классный звук, который мне и раньше нравился. А теперь он, как и я, шагнул в сторону технического прогресса. У него процессоры, у него хорошая гитара, хорошая техника. Мы оба этим пользуемся и на одном языке общаемся. И приятно видеть, что он тоже хочет развиваться. Мне было бы интересно и дальше с ним сотрудничать. Я думаю, что может получиться что-то очень интересное. У нас есть проблема в том, что нет пока собственной музыки. Но в целом нам интересно вместе. Возможно, что-то будет, если мы будем сотрудничать. Но и мне хорошо по отдельности, и ему хорошо самому. Есть такое мнение, что хорошие ансамбли получаются не из тех людей, которые изначально вместе собрались и начали вместе что-то делать, а из тех, кто отдельно сам по себе каждый – музыкальная единица. Когда они собираются в ансамбль, то у них всё хорошо сложится. Надо заниматься собственным развитием, а потом сложить из этого хорошую группу. Кстати, недавно мы с Константином и с Кириллом Дроздовским ездили вместе на гастроли в Пензу. Четыре дня порепетировали – и поехали выступать. Очень интересный был опыт.

—Кем Вы себя видите через 10 лет?

—Сложно сказать. У меня такой склад ума, что я вижу те задачи, которые мне нужно решить сейчас, в ближайшее время. Допустим, я знаю, что мне нужно снимать видео, потому что это очень популярная тема, и можно привлекать не только ту аудиторию, которая меня видит на улице в реальном времени, но и Интернет-аудиторию, потому что это международная площадка. Есть идея сделать что-то вроде домашнего видео. Не постановочное, а чтобы было видно, что я сам всё делаю — все кнопки, на которые я нажимаю. Есть идея записать видео, где я объясняю, как работает loop-станция — крупным планом. Как я нажимаю на кнопку — и что происходит от этого. Дело в том, что есть некоторые исполнители, которые занимаются лайв-лупингом, но на самом деле это не совсем лайв-лупинг. Я же вижу, там есть световая индикация. Когда загорается красная лампочка, это означает «запись». Оранжевая или желтая лампочка – это перезапись, то есть когда сверху что-то еще добавляется к звучанию.  Зеленая лампочка означает, что идёт просто проигрывание и больше запись не идёт сверху. И вот я был на одном концерте, девушка одну композицию действительно записала в реальном времени – было видно, что правильные лампочки загораются. Все остальные она играла под запись. Я же вижу, что там зелёная лампочка горит, а девушка делает вид, что она поет что-то и что-то записывает. Но ведь это же то, что называется «фанера». И мне стало так обидно… А потом при перезаписи она ещё и фальшиво спела. И я подумал: ну ты же не профессионал! Зачем же ты это делаешь? Неужели нельзя было потренироваться? В общем, знаете, если когда-нибудь я нажму на кнопку, а там будет зеленая лампочка, значит всё, я продал все свои идеалы. Но нет, я никогда этого не сделаю. Надо, чтобы всё было в реальном времени, если уж я взялся за это, не стоит отказываться, сколько бы лет ни прошло. Это, конечно, вопрос качества: не у всех получается. И нужно же покупать дорогое оборудование, нужно решиться на это. А что с ним делать, если у тебя не получится? Перепродать можно, но всё это сложно. А не получиться может. Ведь это не просто: когда у тебя только одна попытка записать здесь-и-сейчас, в реальном времени. Если будешь исправлять что-то, перезаписывать заново, то теряется время, и это ведь шоу - нужно сделать идеально с первого раза так, чтобы всё сложилось: чтобы было чисто, ритмично и красиво. Так что через десять лет я вижу два пути развития. Либо я делаю своё собственное творчество, такие же каверы и развиваюсь как сольный исполнитель. Есть такие примеры скрипачей. Здесь может быть вариант эмиграции или переезда в другой город. Либо, так как людям всё-таки в большинстве своем нравится вокал, я могу влиться, как хороший ансамблист, в какую-то группу. Но которая пригодится мне как специалисту, какая-то необычная, атмосферная группа, где будут все равнозначные талантливые участники. В этом плане мне комфортно с Костей, он очень талантливый человек. Возможно, будет какой-то новый уровень. Я ведь понимаю, что у меня большой потенциал, и мне не место на улице. Нам нужно развиваться дальше, чтобы прийти к этому, чтобы как можно больше людей узнало про эту музыку, и чтобы мы могли все свои возможности использовать. Сейчас я еще далек от  идеала, можно больше выжимать из музыки, из техники и так далее. Вот, пожалуй, два таких глобальных варианта.

Есть еще музыканты, которые пишут готовые треки. Им приносят заказ, они исполняют произведение и этим зарабатывают. Это мне не подходит. Мне нужно заниматься другим. Но как это будет выглядеть, я пока не знаю. Я решаю те задачи насущные, которые приходят сейчас.  Новые видео, новые композиции, освоение новых треков, есть еще много техники, которую я бы хотел освоить. Например, есть такая скрипка, у неё выход не обычный, а компьютерный сигнал. Он приходит в синтезатор, и таким образом саму скрипку можно использовать как синтезатор: скрипка будет звучать как клавесин, например, или как флейта. Так можно создавать очень крутые электронные композиции. Ведь когда слушаешь музыку, ты в первую очередь оцениваешь богатство тембров. Раньше в оркестре было ну сколько – предположим, сорок инструментов, - и всё! А сейчас электроника… Даже в самом простом синтезаторе 150 тембров. Их еще и можно смешивать. Есть три составляющие музыки – ритмическая, звуковысотная и тембровая. На стыке всех этих трёх факторов может получиться очень интересный результат – именно то, что может вызвать у человека мурашки.

—А есть у Вас мечты, не связанные с музыкой?

—Ну вообще я мотоцикл хочу. Но его надо где-то хранить. И с ним нельзя ездить на работу, потому что у меня куча вещей. Но я ж только на работу и езжу… В общем, это просто хобби. И это же еще и опасно. И руки надо беречь. А я человек, который меру знает, но не любит её. Я стараюсь с этим бороться, например, я никак не могу закончить день. Мне кажется, сон – это маленькая смерть, и день нужно прожить максимально до конца. А в результате один день я проживаю до конца, а вот следующий уже пропадает – не проснуться. Еще одна мечта, но она всё-таки связана с музыкой, - это, возможно, переехать жить в другую страну. Я пока не знаю, куда точно. Например, в Штатах очень распространена электроскрипка. Я забрел как-то на электронный магазин. Там десять фирм, которые делают электроскрипки, и у каждой от пяти до десяти подвидов. А у нас в магазине только одна «Ямаха» или Китай, и то они звучат не очень хорошо. И их всё равно не купить – их в наличии нет. Скрипку, которую я купил, уже не производят. А купил я её с рук – просто девочке не пришлось на ней играть, ей не понравилось, как она звучит. У нас в России хорошую электроскрипку очень трудно достать. Тот электронный магазин доставляет скрипки по всему миру, даже в Австралию, но в Россию не привозит. Максимум – надо везти в Финляндию и оттуда забирать. Спрос на неё не очень большой. Электроскрипка не так уж распространена, не как гитара. Жил бы я там, я бы получил намного раньше возможности для себя, для своего развития. Да и финансовые мои возможности были бы чуть-чуть получше. И время я не потерял бы зря, которое до этого потратил на то, что другим занимался. Но это вопрос времени. Я закончил Санкт-Петербургскую Консерваторию. Я ушел из ансамблей. И всё теперь зависит только от моего желания. Могу поехать в Европу или в Китай, там тоже большой развивающийся центр. 

—А с кем бы хотелось вместе сыграть из известных музыкантов?

—Сложный вопрос. Сейчас же есть такая прекрасная вещь как collaboration, когда ты достигаешь определенного веса в музыкальном мире, и у тебя есть определённое количество слушателей, и ты разбираешься в технике, то ты можешь договориться с людьми, похожими на тебя по уровню, чтобы сделать какой-то совместный продукт: хотя бы чуть-чуть посотрудничать и потом разойтись. Это прекрасный опыт, но я даже не знаю, с кем в России это возможно. Сегодня добавилась в друзья девочка, которая играет на синтезаторе, поет, тоже разбирается в технике, и у неё такой же лупер, как у меня. Я раньше не знал таких людей вообще. И мне теперь было бы интересно поближе познакомиться и, может быть, что-то вместе сделать. Есть идея сделать кавер на Massive Attack, это фактически моя любимая группа. Так, чтобы я на скрипке это сделал, всё в реальном времени, а кто-то спел, потому что надо, чтобы эта девушка очень хорошо пела, с хорошим произношением, чтобы был хороший тембр. Вокал же всё-таки не заменить скрипкой. Это очень похоже, но людской тембр намного более тёплый, чем скрипичный… В общем,  нет пока таких известных имён, с кем бы хотелось сыграть.

—А Ванесса Мэй?

—Ванесса Мэй – это шоу. Она играет, по-моему, под плюс своих выступлений, потому что нельзя так бегать и играть одновременно такие сложные вещи. Есть ещё такая скрипачка,  Линдси Стирлинг – тоже просто хороший продукт для массовой культуры. Какой-то продюсер увидел ее первое видео, где она играет на скрипке и пританцовывает. Видимо, решил сделать из этого продукт. И теперь в итоге она только танцует.  Там нет никакой творческой, культурной ценности в этих клипах.

—Наш журнал называется «Сила Красоты». А в чем для Вас Сила Красоты, Никита?

—Сложный вопрос. Мой ответ, наверное, прозвучит корыстно... Порой мне нравится сила красоты в том, с каким стилем и вкусом люди делают большие деньги. Допустим, музыкант, который что-то исполняет и делает это очень классно, но при этом всё это пропахло коммерцией, и ты прям с каждым его движением догадываешься, сколько он зарабатывает. И даже не в том дело, как это всё выверено, а насколько здорово это сделано, ведь деньги человека питают. Чем больше их есть, тем лучше он себя чувствует, больше энергии в нем. Бывает, кто-то только торговлей занимается, и это не красиво. А бывают какие-то непонятные клипы, ну например группа «Грибы», - это не красиво. А бывает, что человек ну так красиво это делает! И ты думаешь: как же классно ты это умеешь! Вопрос о силе красоты сложный, потому что сложно выделить какую-то одну сферу. Я-то всё про свой профессиональный мир думаю, а если ближе к моей душе, то сила красоты – она в образах, которые запоминаются, которые тебя трогают и которые остаются в памяти потом. Особенно человеку свойственно что-то вспоминать из прошлого и этим не то чтобы вдохновляться, а скорее ностальгировать по чему-то. Именно те образы запоминаются, которые сильнее. Ностальгировать – это не то что вспоминать плохое, самокопанием заниматься, а именно хорошее помнить, красивое: природа, люди, события…

—А к творчеству Дэвида Гарретта как относитесь?

—К творчеству Гарретта отношусь хорошо. Вот он как раз играет всё вживую и очень качественно. Возможно, как раз сила зарабатывания денег - это к нему относится. Он делает это всё с душой, делает классно и он действительно хороший музыкант, очень классный скрипач. Какие-то вещи, которые делает он, у меня делать не получается как у скрипача. У него очень высокий уровень. Он не просто очень классный исполнитель, а Артист – это еще сложнее. Нужно не просто очень хорошо сыграть, а создать образ. Как он это подает! Какой он красавец. И люди просто сидят и кайфуют от всего того, что он делает. Огромные залы собирает, это же очень тяжело.

Вот знаете, я же работаю не только на улице, но и на мероприятиях. И там не просто люди остановились сами по себе, чтобы послушать мою музыку. Там мне приходится им доказывать, что моя музыка классная. Я должен так им показать себя и так сыграть, чтобы они получили удовольствие, хотя не были к этому готовы изначально. А вдруг им нравится вообще другой стиль музыки? Абсолютно другой. Предположим, не любят они скрипку. Или слушают только рэп и всё. Как мне объяснить им, что я тоже имею право быть, у меня есть своё место в мире и вообще я классно умею обращаться со скрипкой? Как это сделать? Это сложно.

Конечно, на концерт Гарретта люди приходят уже подготовленные. Но они получают там такие эмоции! Ты же на концерт приходишь за живой эмоцией. Когда большой зал, это очень тяжело. Когда я учился в училище, нас учили играть для зрителя в самом последнем ряду. Надо, чтобы ты и твоя мысль, твоя идея дошли до него. Если будешь направлять энергию только на первые ряды, то дальше никто ничего не поймет. Гарретт умеет подарить эмоции всему залу.

—Есть ли какое-то произведение, которое Вы мечтаете исполнить?

—Мне очень нравится творчество группы "Massive Attack". Они удивительно здорово работают с тембрами. Такие тонкие вещи делают, а я же слушаю все детали. Обычно люди смотрят и видят целиком мелодию, как картину в живописи – целостно. А у "Massive Attack" очень много именно классных деталей. Всё с очень хорошим вкусом сделано. Мне хотелось бы переделать какую-то из их мелодий. Но есть преграда, которая заключается в том, что я не могу сделать лучше, чем они. В другие песни других исполнителей я могу добавить что-то свое, переделать по-своему, а у "Massive Attack" уже всё сделано идеально. Я вообще и сам стремлюсь делать что-то именно такое: чтобы было очень красиво, очень вкусно да ещё и в реальном времени.

—Ну что же, напоследок расскажите, где можно узнавать о ваших выступлениях?

—В историях в Инстаграм @nikedemin. Если играю на больших мероприятиях, например, на крупных фестивалях, то я делаю отдельный пост.

—Спасибо Вам, Никита, за интересный и такой эмоциональный рассказ. Успехов Вам, новых интересных идей, сильных эмоций на Ваших представлениях и просто большого счастья.

Вопросы задавали: Ирина Анцупова, Анна Островская, август-2017

Фотограф: Дмитрий Алексеев