С Анюткой мы познакомились на концерте в честь дня рождения фронтмена одной питерской группы. Как сейчас помню, заиграла медленная музыка, и несколько пар появились на танцполе.

Эту парочку не заметить было невозможно.

На ней было надето пончо цвета «песка на пляжах в Калифорнии», напоминающее крылья бабочки Гипермнестры Солнечной (примечание: обитает в пустыне), и причудливый хайратник опоясывал длинные прямые волосы, дополняя её образ беспечной хиппи.

При одном только взгляде на неё ты мог мгновенно перенестись из шумного города на цветущую солнечную поляну, туда, где ласкает слух чудное щебетание птиц и нежные напевы гитары, почувствовать запах разнотравья и луговых цветов.

Они кружились по площадке, не замечая ничего вокруг, словно это был их первый совместный полёт над только что пробудившейся от зимнего сна планетой.

Нева... Именно по ней я скучала больше всего всю весну, пока сидела безвылазно дома по всем известной причине. Мой дом очень далеко от Невы, и когда наконец-то ограничения сняли и в июне я вышла на офисную работу, после первого же рабочего дня я почти бегом устремилась на набережную. На тот момент река была пустой — навигация в этом году открылась позже обычного. Солнце, чайки, свежий ветер, волны Невы бьются о гранитную пристань у Литейного моста. Я села на ступеньки лестницы и заплакала от радости и от усталости.  

С того дня я так и гуляю по набережной почти каждый вечер — и по рабочим дням, и по выходным. Мне всё кажется, что если пропустить хоть одну прогулку, то в мироздании что-то нарушится. Хочется надышаться, насмотреться, нарадоваться на годы вперёд. 

Такое конечное вечное

В каждом возрасте моих детей я боюсь, что это и есть — самое замечательное время. Что потом оно уйдёт навсегда, а я буду только со вздохом вспоминать, какие они были сумасшедше-прекрасные в 2 месяца, в полгода, в полтора, в 3...

И я живу-живу, чувствую-чувствую, дышу-дышу — пытаясь впитать, вписать в себя в ядрышки ядер, в межклеточную жидкость — всё то, чему суждено уйти безвозвратно...

Всё мое материнство пронизано этим — конечностью. Необходимостью отпускать и расставаться.

Осознанием такой невыносимой плотности этой жизни — во всём объеме и глубине страсти, живости, бытности. Каждый раз я рисую эти узоры в своём ДНК — как в последний, пытаясь запомнить, чтобы отпустить, мгновение бесконечного счастья.

Глава 25. Похищение Агунды

Дела у Джеффа пошли довольно быстро. Он нашёл в лице Айауллона надёжного и верного помощника. Юный дракон с удовольствием разрывал когтями куски размягчённого металла, крыльями забрасывал их в повозку, и Центурион самостоятельно доставлял ценный груз к кузнице. С той частью метеорита, которая остановилась в нескольких шагах от неё, расправились довольно быстро.

Кузнец расправлял металл, благо, что можно было поддерживать не очень высокую температуру. Сложнее оказалось сформировать из него бруски. Метеорит упорно «не хотел» принимать какую-либо форму. И однажды Джефф, почти разозлившись, воскликнул:

— Ну что за материал такой?! За всю свою жизнь ничего подобного не встречал!