Кира Каменецкая. Царапина

— Да что ж такое!

Иринка замерла, глядя, как небольшой порез наполняется кровью.

— Иди сюда, — Лиля открыла холодную воду и подставила руку сестры под кран. — Всё, дальше я сама нарежу.

— Да брось ты! Моё любимое варенье — мне и резать яблоки. Ещё спасибо, что ты помогать приехала, а с тех пор, как… — Иринка умолкла на миг, а потом совсем другим тоном спросила: — Ты, кстати, домой улетаешь скоро?

— К выходным, иначе мои там без меня… — Лиля вновь повернула кран, подтолкнула сестру к стулу. — Садись. Надо обработать и заклеить. Хотя бы пока готовишь.

Иринка усмехнулась в ответ.

— Ты чего? Это же просто царапина! Кровь остановить, да и всё. А ты как с пулевым ранением!

— Помолчи, — Лиля уже достала аптечку.

Младшая сестра послушно положила руку на стол.

— И давно ты такая паникёрша стала?

— А причём тут паника? Просто не хочу варенье с кровью. А ещё… Знаешь, недооценивают люди такие раны. Понятно, конечно, что от такого никто не умирал, разве что в Африке и в те времена, когда пенициллин ещё не изобрели. Там и царапки хватало, — Лиля наклеила пластырь, присела рядом с сестрой. — Ведь с душой то же самое.

Вот если что-то серьёзное, тогда да, тогда с тобой начинаются носиться: гипс тебе разрисовывают, подушками обкладывают, таблетками поят и творогом кормят — иначе же не срастётся. А маленькую ранку, в отличие от гипса, даже не видно, да и жизнь из-за неё менять не надо. Больничный и тот не дают. А болеть-то всё равно болит. Не смертельно, конечно, но всё как-то сразу не особо в радость: ни еду приготовить, ни по дому что-то сделать, умыться или одеться и то нормально нельзя! Потому что чуть заденешь — больно. А задеваешь-то часто. Потому что забываешься, ведь не так же оно болит, чтобы рукой не шевельнуть было или на ногу не встать. Забываешься, начинаешь что-то делать — и раз! Всё, вспомнила, что ранка-то есть. Даже просто об одежду задень — уже хватит. А уж если мыло попало или соль, то вообще…

— Ну да, — Иринка согласна кивнула. – Ещё, если в грязь влезть, то ранка и загноиться может, – она бросила взгляд на свою руку, потом вновь посмотрела на сестру. – Права ты, наверное. Просто, Лиль, по привычке уже как-то. Царапина и царапина. Не руку же я себе отрезала, слава Богу. Даже не думаешь уже, в суете в этой. Какие пластыри? Какие мази? Ну, поболит, пощиплет — не умру, не впервой же.

Лиля грустно улыбнулась.

— Это если ранка одна. И если всё же не загноилась, если мирно засохла через пару дней. Если не ковырять её, ничего такого не делать. А если не получается не ковырять, не получается подсушить? Тогда как?

Ты представь, правда, что с душой точно так же. Что каждая наша как будто бы маленькая обида, страх, грусть — это вот такие же ранки, которые никто не видит, никто не замечает, никто не думает даже мазь принести или таблетку. Ведь не в гипсе же ты, не под капельницей лежишь вся в бинтах. Ну, значит, не умрёшь. А то, что к душе при этом не притронуться, чтобы больно не сделать — это уже другое, да? Кому до этого дело есть, когда кругом суета, дела, беготня эта вся наша. Даже поговорить и то часто времени нет. Поэтому в лучшем случае под кран засунуть, чтобы кровь остановить, да и всё. А то и без крана — само засохнет, куда оно денется.

Лиля грустно усмехнулась, закрыла аптечку.

— Знаешь, — после секундного молчания продолжила она, — что страшнее всего? Что часто люди вот так и рассуждают, как ты сейчас: мол, чего с царапиной возиться. Даже если попытаешься рассказать, поделиться, то, скорее всего, оборвут. Ну, чего ныть из-за пустяков-то? Ведь не докажешь, что порой поговорить — это как мазью помазать и пластырем заклеить: и болит меньше, и заживёт быстрее. А так…

Лиля встала, убрала на место аптечку, поставила чайник, обернулась к сестре.

— Ты, может, и правда яблоки больше резать не будешь? Тут осталось-то! Я сама сейчас быстренько, а ты мне просто компанию составь.

Иринка качнула головой, поднялась.

— Зачем? Ты же мне всё обработала и заклеила. Хорошим надёжным пластырем, — она обняла сестру, чувствуя, как на глаза наворачиваются невольные слёзы. — Какое же счастье всё-таки, когда есть и руки родные, и мазь, и пластырь… Какое же это большое счастье!

Лиля обняла свою младшенькую в ответ, ткнулась лбом в лоб, улыбнулась сквозь слёзы.

– Ты, главное, не забывай пластырь снимать, чтобы подсыхало. И промывать, чтобы грязь не копить. Никогда про это не забывай. Иначе под пластырем ещё хуже микробы соберутся, отсыреет всё и ещё сильнее заболит. Раны не только прятать надо, но и подсушивать. И если на душе, то лучше всего ветром перемен. Потому что время без перемен…

— Вообще ничего не лечит, — закончила вместо сестры Иринка. — Я постараюсь, Лиль, я постараюсь…

Комментарии

Как это классно, когда о тебе такая забота. Простая и нежная. Жаль, что иногда бывает некому носиться, даже когда гипс.

Добавить комментарий

Filtered HTML

  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Разрешённые HTML-теги: <a> <em> <strong> <cite> <blockquote> <code> <ul> <ol> <li> <dl> <dt> <dd>
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.

Plain text

  • HTML-теги не обрабатываются и показываются как обычный текст
  • Адреса страниц и электронной почты автоматически преобразуются в ссылки.
  • Строки и параграфы переносятся автоматически.
Image CAPTCHA
Enter the characters shown in the image.