—Стелла, моя Стелла...

Кошка подняла голову, замурлыкала громче прежнего, вытянулась во всю длину, прижимаясь ко мне спиной, потом вскочила и встала на моё колено, перебирая лапками.

—Ох, Стелла... Пора кому-то когти стричь...

Схватила её, прижала крепко к себе... Замерла, не выдирается из рук, не пытается освободиться. Лишь в мурлыкании появились свистящие нотки. Смеюсь, отпустила. Села рядом со мной, далеко не уходит. Передумала. Грациозный и лёгкий прыжок с дивана на кушетку. Занялась собой — умывается. Долго, со вкусом, в своё удовольствие. Да... теперь она вполне может позволить себе быть беззаботной, сытой, любимой и абсолютно счастливой кошкой. Но ярко выраженная жизненная необходимость в человеческом обществе не пройдёт ни-ког-да.

***

Жизнь научила её многому. В прошлом Стеллу звали просто Манюня. Юркая, серая с интересным мраморным окрасом краткошёрстная кошечка была подброшена в наш подъезд в Туапсе. Неизвестно, принёс ли её кто-нибудь или она пришла сама, но однажды эта удивительная кошка появилась в моей жизни — причём задолго до того, как окончательно попала в дом. Я вышла на улицу, намереваясь идти в магазин, и на мгновенье остановилась, наслаждаясь жарким солнцем и родными запахами туапсинского лета. Однако этого мгновения оказалось достаточно для того, чтобы тогда ещё незнакомая Манюня, подросток-котёнок, спрыгнула со скамейки и... уселась на мои ноги. Мне даже не могло придти в голову, что уже тогда она признала меня СВОИМ ЧЕЛОВЕКОМ.

Но в тот день её не пустили в квартиру, хотя я была очень удивлена таким признанием кошки, и в течение полутора, а то и двух лет Манюня жила обычной жизнью дворовой кошки, спасаясь от собак и недобрых соседей с третьего этажа, непонятно в каких условиях рожая котят, которых через несколько дней в неизвестном направлении уносили от неё те же соседи. После этого она уходила, искала малышей, однако через две-три недели неизменно возвращалась в наш подъезд. Бабушка, сосед с первого этажа дядя Слава и добрая половина жильцов относились к ней благосклонно, кормили и по-своему заботились о Манюне. Разумеется, кошка была благодарна тем, кто не позволял ей погибнуть от голода в холодные зимние вечера.

Подумать только... Два года она рвалась в бабушкину квартиру, два года боролась за свою жизнь, но желание жить в доме, рядом с человеком, всегда помогали кошке даже в самые сложные моменты.

И вот в нашем подъезде появился ещё один подкидыш — пушистый, но очень худой котёнок в красном ошейнике. Манюня, незадолго до этого в очередной раз лишившаяся котят, взяла его под свою опеку. Она научила Барсика тому, что он должен знать, а ласковый и смышлёный котик быстро рос «под крылом» приёмной мамы.

Наступил ноябрь 2013 года. Я была в Туапсе и нередко наблюдала за ними, как они согревали друг друга, как спали в обнимку на холодном полу, как вылизывала Манюня своего воспитанника.

Однажды я возвращалась из магазина и обратила внимание на то, что и Барс, и его покровительница выглядели, мягко говоря, не лучшим образом. У них совершенно не было сил, от тряпок, на которые их уложили добросердечные соседи, шёл такой запах, что хотелось задержать дыхание, пробегая мимо. Посоветовалась с бабушкой, и она разрешила взять Манюню в квартиру.

Оказавшись дома, кошка обессиленно проползла к батарее, упала на заготовленную подстилку и уснула. Я слегка протёрла запачканную тусклую шерсть влажной тряпкой и оставила отдыхать, а сама зашла к дяде Славе, который забрал Барса.

—Плохо дело, — с порога заявил он. — Соседи видели, как они полуживую крысу гоняли во дворе. Потом съели. А крыс-то травят сейчас!

Вот в чём была причина внезапного обезвоживания!!! Я вернулась домой и позвонила по нескольким ветстанциям. Ответ был один:

—Не мучайте кошку...

Возмущению не было предела. Ну что за специалисты?! Сдаваться легко, но я решила помочь Манюне и позвонила моей любимой начальнице, с которой работала на конюшне в Ленинградском Зоопарке. Эта замечательная женщина, прекрасный специалист, Тамара Николаевна Требулец, сумела стать не просто начальником, но и другом и для меня, и для многих своих коллег.

Тамара Николаевна выслушала мою взволнованную речь и сказала:

—Первое — покупаешь глистогонку. Второе — капли от блох на холку. Третье — запасись активированным углём, хоть по пачке в день давай с водой, пока не начнёт самостоятельно есть. И не из таких состояний вытаскивала своих кошек... Не переживай.

Уголь сделал своё дело, и через пару дней Манюня стала реагировать на моё присутствие слабеньким мурлыканьем, хотя я не была уверена, что она выживет... Напоить её водой с лекарством не представляло сложности, так как сил у кошки не было вовсе. Бедная девочка... В тот же день я прогнала всю живность как изнутри, так и снаружи, и вскоре заметила улучшения в её состоянии. Диарея почти прекратилась, что не мешало мне мыть пол с хлоркой несколько раз в день, а для нас это уже было победой. Я радовалась каждому маленькому успеху, и они постепенно привели к выздоровлению. Целую неделю Манюня ничего не ела, отворачивалась даже от любимой еды, видимо, сама ещё не была уверена, что для неё началась новая жизнь.

Когда она немного окрепла, я набрала в таз тёплой воды, поставила туда кошку, намылила её — сопротивления не было никакого! Тихонечко включила душ. Манюня поднялась на задние лапы, передние поставила на бортик ванны и молчала, только изредка поворачивала голову и глядела на меня огромными жёлтыми глазами, словно спрашивая: «А почему это дождь такой тёплый и сильный?» Я же смотрела на неё и не могла понять, почему с кошки течёт кроваво-красная вода?! Осмотрела тщательно — ни ран, ни царапин, только шрамов много было. Худая... Но какая терпеливая... Завернула Манюню в несколько полотенец, помогла высушить шерсть — и за телефон. Позвонила местному ветеринару, которого в принципе (!) заинтересовала история кошки. Спросила про красную воду — в ответ услышала смех. Поинтересовалась, что же его так насмешило.

—На самом деле не смешно, — наконец проговорил врач. — Это её, бедную, так блохи заели!..

Мамочки... Нормальную прозрачность вода с Манюни обрела лишь после третьего купания!

Вот к этому моменту кошка стала похожа на кошку. Теперь её было приятно брать на руки, но домашней она ещё не была.

Каждый вечер я приходила к ней и просто садилась на пол, а кошка, всё ещё слабенькая, заползала ко мне на колени, закрывала глаза и тихо мурлыкала. Я продолжала давать ей активированный уголь, и с каждым днём ей становилось всё лучше. Наконец однажды утром она обнаружилась не под столом, а на табуретке. Когда я подошла к Манюне, она прыгнула ко мне на руки, вжалась носом в шею и уже громко, мощно размурлыкалась!

—Прекрасно, значит, силы к тебе возвращаются!

Я поделилась нашими успехами с Тамарой Николаевной, и она тоже порадовалась за нас. Этим же вечером бабушка сказала, что имя Манюня ей не подходит. Я согласилась и вечером, когда кошка уже привычно лежала на моих коленях, сказала:

—Ты не Манюня. Не твоё это имя. Оно из прошлой жизни. Теперь ты... Стелла!..

Новое имя пришло совершенно неожиданно и ей понравилось, о чём она не замедлила сообщить, уткнувшись лбом в мою ладонь.

—Стелла, моя Стелла... — растроганно проговорила я. Так и повелось. Эти слова стали для кошки символом новой домашней жизни.

Продолжение следует!