Борис Колесов. О красивой Нежданке, юных возчиках и бойких воробьях
Деревенский стражник
По всему владимирскому ополью исправно плыли белые кучевые облака, празднуя середину жаркого лета. И приключилась такая история, что прилетели на покосную делянку сбочь Муромского леса воробей с воробьихой, примостились на берёзе, стали поглядывать туда и сюда.
Повседневное их местообитание к сенокосным работам не имело отношения. Несомненно имело всего лишь к дому в деревне Малиновая гора, где жил Игнат, где смастерил парнишка для юрких пичуг на высокой жердине прочный синичник из сосновых плах.
Поселение по прозванию Малиновая гора привечало и зарянок, и скворцов, и тех овсянок, что любили петь в кустах черёмухи возле тихой речки Пекши. Если воробьи вопреки Игнатову желанию всё ж таки угнездились на синичкином шесту, то слишком много у них шустрости было — хватало и на другие бойкие занятия.
Вот, значит, ерепенится глава семейства, крутит головой и крыльями не забывает похлопать, сидя на толстом суку.
При всём при том сей бойкий володимерец на берёзе что сотворяет особо незабвенного? Он знай себе поглядывает чёрным глазом-бусинкой на школьников, что решились в помощь косарям быть возчиками здешнего сена и выбрали Игната бригадным начальником.
Посуетится минуту-другую воробей, затем нацелит клюв, сглотнёт зеленую гусеничку с листа и сам себе докладает:
—Я не так, чтоб разобиженно гляжу. У меня, к примеру, может быть и наоборот. Когда строгости поубавится, что мне тогда воробьихе вдруг толковать? Про бабушек наших, которые гостей завсегда привечали, а потом с радостью провожали туда, откуда те заявились, мне беседы беседовать нынче нет обязательности. А вот насчет парнишки этого… касательно Игната причина есть, чтоб не смолчать.
Малиновогорский непременный обитатель впал в задумчивость: ох, надобно пораскинуть мозгами! Ведь строитель птичьего домика выходит в покосные рачительные хозяева, не иначе.
Такого нет пока что, будто в сердцах даёт совет ребятам: гоните с березы гостей воробьиного звания! Он дозволяет попользоваться овсяными зернышками возле упарившихся под солнцем коней. И то, как водится, совсем неплохо.
Когда тебе приходится шустрить, изображать здесь шибко озабоченного — хоть и крылатого — малиновогорского по всему распорядку стражника, то пусть Игнат и дальше бригадирствует. Под присмотром берёзовых сидельцев.
Однако с воробьихой обсудить вопрос не станет лишним делом.
Отыскал супругу в загущенной кипе зеленых листьев на верхотуре, подскочил туда со всей резвостью:
—Что обязан тебе сообщить? На покосе нам есть приличное угощение. А будет ли оно завтрашним днём в достатке? Полагаешь как?
У той своё понятие о шустряке с его постоянным аппетитом.
Известно, ему в домушке на шесте во все часы маловато уюта, нет того досуга, чтоб вровень с неотвязной желательностью набить желудок, сидеть сиднем. В удовлетворенности посапывая, потихоньку зевая, мечтательно подремывая.
—Нечего приставать с разговорами! — твердо заявила толстоклювая супружница. — Что ни день, с утра до самой темени, блазнится тебе одно и то же.
Получив отпор касательно беседистого обмена чувствительными соображениями, беспокойный сиделец примолк на своей ветке.
Воробьиха в свой черед к нему с верхотуры спускается, хлопая крылышками. Поближе подскакивает, в бок толкает, починает озвучивать неудовольствие: не так, чтоб в оглушительности какой, но достаточно громко. Чикануто, как скромные безбурные зарянки завсегда определяли её несговорчивое чик-чик.
—С какой стати язык проглотил? Высказался бы! Ты ведь на диво глазастый, чинный и серьезный. Возможно, мой супруг мается животом, а все ж таки напрочь не сбегают у него мечтания о завтрашнем обеденном времени.
Обиды не стерпев, тот в единый миг заволновался, встопорщился:
—Свою норму знаю. Как зернышко не пролазит, так и хватит мне. Про завтрашний день говорю потому только, что хочу мысль расшевелить непраздную.
—Какую на особицу мысль?
—Думаю вот что. Спорая молодежь проспит утренний выезд на луг с его травяными копешками? Или как раз нет?
Воробьиха сызнова подскочила. Приладилась, боком толконулась пуще прежнего. Весьма и весьма старательно, поскольку всякой шустрости не помешает на дружном покосе обязательная мера.
—И чего тебе не пожалеть ребят? Чик или не чик, а школьники туточки по доброте душевной обозначились.
—То мне ведомо. Однако с какого рожна должон малиновогорский стражник притихнуть, нисколько не чирикать?
Воробью толкаться не хотелось. Догадался на сию минуту, шибко возразительную, отодвинуться в гущу березовых ветвей, чтоб не спором увлечься, а чисткой перышек под крыльями. Ан собеседница, всяческая хлопотунья и неравнодушная ребячья заступница, не отставала, имела желание непременно сердиться на того, кому возмечталось предстать на ветке молчуном записным.
Она перепархивала с одного сучка на другой, знай себе учила:
—Перед всей деревней стыдно. От тебя по любой поре не дождаться школьникам достохвального слова.
Наконец, тот не выдержал, пробурчал, всё дале и дале отодвигаясь:
—Ага, они могут камнем запустить. А ты, выходит, поторопись разбрасываться похвалами на их счет? Пусть подождут и потрудятся на покосе. Я покамест что ни день буду угощаться овсяными зернышками. У меня, как водится, найдется местечко в животе. Хоть утром, хоть ближе к вечеру.
Звёзды говорят
Старания добровольным помощникам не занимать: если взрослое малиновогорское человечество с покосом торопится, то и подросткам видна строгая надоба. Им летние каникулы с бездельным отдыхом на речке отчего не отложить? Дайте скорей волю, позвольте управлять деревенскими упряжными коняшками! Оно и будет неотложное удовольствие ребятам, случится жданное отдохновение от долгих сидений за партами.
Вот, значит, послеобеденное времечко закруглилось. Не успели они оглянуться при своих довольных чувствах, как покатилось солнце в уход за Муромский лес.
От запотелых лошадиных боков повалил, заклубился пар. Он приметно ширился, не ускальзывал к обочинам. Светлыми нерассыпчатыми облачками обрисовывался, когда поднимались телеги на песчаный взгорок.
Тем часом в сторону деревенского пруда пошла накатываться белесая влажная хмарь.
Она сгущалась, и поди теперь конюшню разгляди. Затруднительно стало наблюдать и малиновогорский прогон, и спину переднего погоняльщика, и всё конское упористое продвижение, сопровождаемое колесным скрипом.
Через какой-то десяток минут порешил набрать силу туман с лесных логов. Полез он к холмистой вершине, утопил её в киселе молочного цвета.
Очень быстро тот кисель предстал донельзя жадным — с размашистыми поволочными космами, с длинными загребущими лапами. И думай не думай, а куда от пролазы деться? Игнат головой крутит, однако понапрасну пытается зацепиться взглядом хоть за просёлочную колею, хоть за холку усталой Нежданки. Невыпрошенно окрестности полнятся водянистой взвесью. Потому не диковинка, что под рубашкой ребячьего начальника знобко похолодало.
Мороз не мороз, всё же пришлось бригадиру школьников поёжиться: дорога к дому оказалась вовсе не простой.
И тут явилось нежданное чудо. Ударила студёная волна из лесных низин, негаданно растворила загребущие лапы тумана, мрачные космы и весь тот облачный пар, что поднимался от мокрых боков Нежданки. Небо прояснилось, показались ранние звезды — искорками вспыхнули они в далёком далеке.
Игнат бывало, в приспелом зачине луговых заготовок да и много раньше, откровенно радовался появлению мерцающих огоньков над головой. Нынче тоже не загрустил — поторопился вверх уставить распахнутые глаза. Эй, однажды знакомая! Яркая небесная гвоздичка! Что новенького скажешь покосному володимерцу?
Звезды приключаются по соседству с Луной большие и маленькие. Те, что покрупней, готовы нацелиться, приворожить каждого, кто засмотрится и не пожелает отвести в сторону любопытствующий взор.
Тогда что же? Взираешь ты со своим невысказанным вопросом как есть пристально. И когда вглядишься, приходит понимание: там, в далекой дали, живут люди тоже. Они с толковыми головами, не отказываются думу думать. К примеру, промыслить можно им даже насчёт Игната. «Хочешь, парнишка, нам кое-что поведать? Давай, потому как помалкивать не просим!»
Когда есть у тебя верное право соображать ответно, то становится ясно: нужны сегодня речи не пустые, а честные. Иначе просто возьмут там и отвернутся.
Им всем, твердую думу прямодушно думающим, способней любить людей не бахвалистых, не занозистых в расчетливой хитрости.
Таким-то чистосердечным и готовы тамошние жители издали шепнуть: «Ждем к нам, гости дорогие!»
Нескончаемые звездные цепочки заполонили небо от края до края. Знать, очень много наверху совестливой откровенности, коль смотришь ты неотрывно, видишь неподкупный свет и с каждой минутой укрепляешься в знании. В каком?
В таком, что за тёмным краем — хоть вперёд гляди, хоть назад — всё едино конца нет добротворным светилам. И само собой, не обойдется без того, чтоб встретились когда-никогда все порядочные соседи по Млечному пути.
Добавить комментарий