На закате солнце вытянулось, как пламя свечки. С небес потянуло морозом, и Снеговику стало холодно: одежды на нём было всего-то узенький шарфик, одним концом лихо закинутый за спину.

Никто не знает, откуда взялся на пригорке Снеговик. Кругленький, неуклюжий, ручки-палочки, на лице только глаза-угольки — молча смотрел он на зимнюю жизнь вокруг: на ребятишек, с визгом и смехом съезжавших с горки на санках, на лыжников, на ворон, споривших из-за кусочка печенья, на важных, толстых снегирей в красных манишках. Не было у него ни быстрых ног, ни звонкого голоса, ни задорного смеха, а один только шарфик, красный, как манишки у снегирей, и он радовался хотя бы шарфику.

Но тепла даже от красного шарфика мало, а Снеговику хотелось согреться. Да-да, снеговикам тоже порой хочется тепла, но не простого, а такого, которое излучает сердце человека… Но никто не обращал внимания на неуклюжего белого человечка. Мало ли снеговиков на свете!..

Сгустилась темнота, всё вокруг опустело, и Снеговик понял, что ни тепла, ни участия ждать неоткуда. На ясном небе зажглись звезды. Они не грели, но красиво блестели, и, казалось, подмигивали Снеговику. Он залюбовался ими, и ему стало немножко веселее. Из-за высокого здания, стоявшего неподалеку, одним глазом выглянула Луна. Посмотрелась в гладкий золотистый купол, засияла на его навершии, и во все стороны света брызнули яркие лучи. Снег вокруг замерцал мириадами бриллиантов, как будто сам Творец рассыпал их щедрой рукой! Ни одна чёрточка не дрогнула на белом лице Снеговика: у бедняжки не было мимических мышц; но в сердце его звучал восторг.

Чтобы согреться, он стал размышлять (согревают и мысли, а не только физические упражнения), кто он и откуда здесь появился. А не принесла ли его сюда какая-нибудь Добрая Волшебная Сила?.. От этой мысли у него внутри чуточку потеплело, и он улыбнулся бы, если бы у него был рот. «Попробую вспомнить, вдруг получится!» – сказал он себе, заглянул в себя, всё глубже, глубже…

«Я путешествую во времени! Здόрово!» – мелькнула у него мысль. И вдруг снеговик вспомнил: шёл сильный снег, было темно, потом стало светло, и на пригорок пришли брат и сестра, Маша и Санька. С ними прибежала маленькая собачка. Её звали Точкой за круглое чёрное пятнышко на белой спинке. Накатавшись на санках и навалявшись в снегу, Маша и Санька поднялись на самый верх пригорка, поглядели друг на друга и в один голос воскликнули:

— Снеговик!

Работа закипела! Точка, весело тявкая, носилась вокруг, с головой ныряя в сугробы. Появился снежный шар, он становился всё больше и больше. Потом второй…

— Надо его оживить! — сказала Маша.

— А чем? — спросил Санька.

— Сейчас придумаем, — отозвалась Маша. Но ничего подходящего не было, только несколько палочек лежало на снегу да неизвестно откуда взявшиеся угольки. Так Снеговик получил ручки и глазки. Стало смеркаться; ребята вспомнили, что мама с папой не разрешают им гулять в темноте.

— Спокойной ночи, братец Снеговик! — сказали они. — Завтра будет светло, и мы придём опять. Не скучай!

И побежали домой.

С пол-пути Санька бросился обратно, снял с себя красный шарфик и надел на шею Снеговику.

— Для красоты! — воскликнул он и побежал догонять Машу.

«Вот как я родился!» — понял Снеговик и обрадовался. Он перевел глаза со звёзд на улицу, что проходила рядом, и на мчавшиеся по ней машины. В машинах неслись люди, смотрели перед собой, ничего не замечали вокруг и думали только: «Скорее! Скорее!» Снеговик пожалел людей в этих железных коробках: «Бедняжки, только и видят, что серую дорогу перед собой. Лучше бы на звёзды поглядели!» Но люди в машинах давно разучились поднимать голову к небу и забыли о звёздах.

Тем временем по улице недалеко от пригорка шла Ната — молоденькая, хорошенькая сибирячка.

А вы знаете, что в Сибири Наташ любят называть Натами?

Она приехала сюда погостить, гуляла по городу и любовалась его красотой. У Наты была дочка Асенька. Она ждала маму дома, далеко-далеко отсюда, и предвкушала подарки к Новому году, которые мама, конечно, ей привезёт. Больше всего Асенька любила рисовать, и Ната накупила ей разных красок и карандашей.

Ната подошла к зданию с куполом, обошла его кругом, полюбовалась, а потом заметила дорожку, свернула на неё и подошла к пригорку.

— Ой, Снеговик! — удивилась она. — Незаконченный какой-то… одни глаза... и неодетый... только шарфик... Надо его закончить и одеть!

Ната умела рисовать, вышивать, лепить… Она всмотрелась в Снеговика и взялась за дело. Круглую белую шапочку мастерица создала из снега; вот уже из шапочки задорно торчит перышко, потерянное чайкой. Пушистая тёплая шубка тоже из снега, с оторочкой из узеньких потемневших листиков ивы — как будто хвостики горностая. Снеговик в горностаевой шубе почувствовал себя принцем и гордо выпрямился. Пуговицы — в тон горностаевым хвостикам, чёрные, из замёрзших ягод черноплодной рябины. «Ручки у него мёрзнут», – подумала Ната. И быстро связала из оставшихся в снегу жёлтых травинок красивые рукавички. Одежда готова!

Снеговик стоял смирно и поблескивал на Нату угольками-глазками. Ему понравилось одеваться — сразу стало теплее.

— Так, теперь лицо, — прошептала Ната.

Ушки — из льдинок. Нос у снеговиков всегда из морковки, но это Нате не нравилось. Она задумалась на секунду, зачерпнула ладошкой снега и вылепила симпатичный нос картошкой. Красным карандашом разрумянила щеки. Брови и ресницы — тушью для ресниц; и глазки Снеговика ожили. А ротик… Ната снова порылась в сумочке, извлекла розовую помаду и нарисовала на лице Снеговика выразительный рот.

Снеговик стал пригожим юношей — просто загляденье!

Вдруг послышался скрип тормозов. У ограждения дорожки остановилась блестящая синяя машина. Из неё с улыбкой выглянул Вася — весёлый, кудрявый молодой человек и крикнул:

— Помочь?

 Машина у него была новенькая, и он был счастлив, поэтому хотел, чтобы все вокруг тоже были счастливы. Но Ната не любила, когда её отвлекали от творчества, и только помотала головой. Вася огорчённо вздохнул, развёл руками и покатил дальше.

Луна выглянула из-за купола здания и посмотрела на Снеговика.

— Какой красавчик! — тихонько сказала она и улыбнулась.

Ната взглянула на часы.

—  Ой, поздно уже, а завтра утром самолет… домой! — воскликнула она. — К Асеньке и ко всем моим! Пока, миленький! Не мёрзни больше!

Послав Снеговику воздушный поцелуй, она повернулась, быстро пошла к остановке и не видела, как Снеговик улыбнулся розовыми губами, поднял ручку в жёлтой рукавичке и помахал ей вслед. Ему было тепло, спокойно, и он знал, что вокруг много хороших, добрых друзей.

До Нового года оставалось два дня. Все предвкушали праздник и радовались, особенно школьники: у них начались каникулы. Маша и Санька, весело смеясь, прибежали на пригорок, хотели долепить Снеговика — и замерли от удивления. Точка не узнала Снеговика и громко затявкала.

Да, Снеговик был живой! Он жмурился от яркого солнца, моргал чёрными глазками и лукаво поглядывал на ребят. На его румяном лице играла счастливая улыбка.

А на ладошке у Снеговика сидел важный красногрудый снегирь и держал за ниточку в клюве два золочёных грецких ореха.

Автор рисунка — Галина Вершина