Моё имя выбито у него на руке. А точнее, на предплечье. Красивая татуировка. С вензелями. И… веткой конопли. «Странное сочетание!» — подумала я, но не стала задавать вопросов. Захочет — сам расскажет.

Мы сидели в кафешке и пили кофе. Беседа не клеилась.

— Как ты вообще?

— Хорошо, — оживилась я и даже улыбнулась в надежде, что сейчас пройдёт этот туман неловких эмоций и мы спокойно пообщаемся.

— Ты выглядишь очаровательно. Впрочем, как всегда. Замуж вышла?

— Я уже говорила, нет. Расскажи о себе, — решила я перенять инициативу странного разговора.

Почему взрослые люди — здравомыслящие, серьёзные, занимающие высокие должности, управляющие людьми или даже целыми компаниями иногда превращаются в глупцов и не могут связать двух слов?!

— У меня всё хорошо. Было. До прошлой субботы, — сказал Миша и снова посмотрел в окно, будто там сейчас разворачивалось важное событие.

— А теперь всё стало плохо? — улыбнулась я.

Очень польстило, что моё присутствие на случайном совместном мероприятии так повлияло на человека. «Злая я тётка!» — мелькнула тень в моей голове и растворилась, будто её и не было.

— Нет, не плохо. Непонятно. Я давно хотел увидеть тебя. Встретить где-нибудь или найти…

— Зачем, Миш? Хотя… неправильный вопрос. Нечестный. Почему не нашёл?

Его глаза. Такие же зелёные и такие же манкие, как и прежде. В них стояли слёзы. Или мне так показалось.

Сердце колотилось с бешеной скоростью. Кровь вмиг прилила к щекам, и они пылали. Мне стало жарко. Отвести взгляд было невозможно. Волна какого-то дикого волнения перекрыла дыхание.

«Плесните в меня водой. Пожалуйста!» — умолял прищемленный дверью разум.

Я с трудом опустила взгляд и целенаправленно начала рассматривать узор на салфетке, отмечая каждую деталь: «Креативный дизайн. Хорошо разыграли линии и сочетание цвета. Вот, например…»

— Потому что не мог. Я был женат. И сейчас женат.

— Счастлив?

Глупее вопроса и придумать нельзя. Он выскользнул ядовито из самой глубины той самой надежды, которая с улыбкой покоилась в душе эгоистки. «О, боже мой. Замолчи!» — мой разум закатил глаза.

— А ты счастлива? — отрикошетил Миша и позвал официанта.

— Счастье — это такое… — начала я сочинять и философствовать, пытаясь что-то изобразить умное и впечатляющее.

— Я понял. Не стоит тратить слова. Ты знаешь, что они ограничены и могут закончиться в самый неподходящий момент? — Миша вдруг оживился, наблюдая, как я занервничала.

Было досадно пойматься на такой ерунде. «Могла просто сказать: да или нет, выпендрёжница».

Я достала карту, чтобы оплатить свой кофе.

— Позволишь?

— Спасибо, — улыбнулась я.

Мы вышли на улицу. Летний вечер пьянил своими ароматами. Набережная усыпана гуляющими и смеющимися людьми.

— Ты домой? Я подвезу, — в его голосе звучала уверенность, что я соглашусь.

— Нет. У меня встреча ещё. Спасибо, — соврала я.

— Очень рад был тебя видеть. Ты само совершенство. До свидания.

— И я тоже. Пока, пока…

Миша растворился в толпе. И мне вдруг так стало грустно. И больно. Будто надломилось что-то в груди и оголёнными обломками нещадно стало давить изнутри.

***

Ветка конопли с моим именем на его руке очень гармонично смотрится.

«Но почему конопли?» — я оставила этот вопрос открытым. На его усмотрение.

— Помнишь дискотеку на день студентов, кажется? Когда Васька из окна сиганул в сугроб?

— И поломал ногу, дурень. А мы потом полночи с ним носились по больницам, — засмеялась я.

— Да. А потом все вместе поехали ко мне, потому что я жил один. И мы до утра зажигали под «Танцы вдвоем, странные танцы…» и…

— И ещё под эту дурацкую песню «харумамбуру»…

Мы сидели в кафешке на берегу реки и хохотали, как сумасшедшие, вспоминая нашу студенческую жизнь.

— И потом мы поцеловались…

— Ага, я ещё подумала: «Он совсем целоваться не умеет…» — мой смех чуть приутих.

«Когда я уже научусь быть корректной?» — разум только пожал плечами.

— А я был безумно счастлив, — выдохнул Миша и положил свою ладонь на моё запястье.

Я в мгновение почувствовала весь его огонь, который пылал из самого сердца. Очень сложно сдерживать свои чувства, когда они вырываются наружу горящим солнцем. Они жгут, оставляют ожоги, делают больно. Но крылышки уже не остановить. Крылышки, которые несут в самое пекло.

— Девушка, принесите нам один американо и капучино с кленовым сиропом. Спасибо.

За соседним столиком сидела пожилая пара. Они отмечали какой-то свой юбилей. Тихие и улыбчивые. Седой мужчина с трепетом смотрел на свою спутницу. Она заботилась, чтобы в его тарелке не заканчивался салат.

— Я очень был рад нашей встрече. До свидания.

— Я тоже. Пока, пока…

Когда я зашла в свою квартиру, слёзы ручьём потекли из глаз. Не было ответов ни на один вопрос. Ещё месяц назад всё было хорошо. А теперь непонятно.

***

Семь остроконечных лепестков заканчивали моё имя на его предплечье.

Я провела пальцем по буквам. Красиво. «Надо будет всё-таки спросить» — вопрос меня продолжал волновать.

Я улыбалась. Моя голова покоилась на Мишиной груди. Такое тихое безмятежное счастье. Он обнимал меня, и мне было хорошо, как никогда и нигде. Ощущение мореплавателя, который после шторма и потери корабля балансирует на деревянном щите под звёздным небом в ожидании, что плот принесёт его к райскому острову, где счастливая и прекрасная жизнь. Но принесёт ли?

— Ты счастлива?

— Да, — и я сказала правду. Прежде всего самой себе.

— Я счастлив. Безумно, — не дожидаясь вопроса, ответил Миша.

— Счастье — это…

— Не трать слова. Помнишь, они ограничены? — засмеялся он и обнял меня ещё крепче.

Счастье — это безусловная любовь, искренняя радость и неповторимое удовольствие. Я была самой счастливой в это мгновение. Здесь и сейчас.

«Возможно, это только моё такое счастье!» — улыбнулась я про себя и прижалась ещё крепче к его горячему телу.

— Позволишь? — спросил Миша перед тем, как уйти.

— Нет, — я понимала, что прощаться будет больно.

— Я очень рад был нашей встрече. До свидания.

— Миша…

Он повернул ко мне руку с красивой татуировкой.

— Когда у меня закончатся слова… читай по буквам: ты мой наркотик!

Миша ушёл. А я пошла собирать вещи.

Мне не было стыдно. Ни перед Мишей. Ни перед его женой. Ни перед самой собой. Я была счастлива.

«Последний русский…» Почему-то мне вспомнились «Гардемарины, вперёд!», и я улыбнулась.

Утром я улетела в Испанию. Потому что контракт. Потому что так надо. Потому что так — всё понятно.