...Конечно, она должна сделать это сама. Никто не должен помогать ей совершить этот подвиг во имя Солнца. Она расчистит озеро, отыщет ключи и возобновит поступление чистой воды. Сможет ли она? Ей должно хватить на это двух месяцев. Но страха перед предстоящей грандиозной работой у неё не было. Только решимость выполнить свой долг.

В течение ближайших дней Элла съездила на Фирсово озеро и прикинула, какое оборудование ей понадобится, чтобы решить поставленную задачу.

Вскоре должны были начаться каникулы, которые учащиеся проводили где хотели и как хотели. Интернат финансировал их отдых.

На вопрос, где она будет проводить каникулы, Элла отвечала туманно. К их началу она составила список необходимого инвентаря. За два года жизни в Ауруме девушка неоднократно бывала в походах и хорошо разбиралась в туристическом снаряжении.

Во второй день каникул, предусмотрительно дождавшись, пока все её сотоварищи разъедутся, Элла направилась покупать нужные ей вещи.

Она приволокла в общежитие надувную резиновую лодку, непромокаемую палатку, багор, керосин, рюкзак с инвентарём и продуктами… и ещё много чего. Вопрос, как всё начать, она решит на месте. Да, миссис Гарлей права. Главное, чтобы ей хватило сил и терпения.

На следующий день, переждав восход, Элла в несколько приёмов перетащила весь инвентарь к реке. К счастью, до озера можно было добраться на вёслах.

Девушка накачала насосом лодку, спустила её на воду и сгрузила в неё всё необходимое.

Она оттолкнулась веслом от берега и отправилась в путь.

***

Когда Элла добралась до озера, дождя не было. Она привязала лодку в заранее предусмотренном месте и принялась ставить палатку. Трава вокруг от постоянной влаги была сырой, вода хлюпала под ногами, но Элла установила палатку на небольшом возвышении.

Странно она себя чувствовала. Только что плыла по реке, привычно отворачиваясь от ослепительного света Солнца, и вот здесь — сплошные серые тучи, никаких теней и холод от сырости.

Пока Элла разбивала свой маленький лагерь, снова начал накрапывать дождь. Девушка поспешно перетащила припасы в палатку, перевернула лодку вверх дном и спряталась в надёжной непромокаемой палатке, застегнув полог.

«Интересно, — подумала она, — постоянные дожди, а озеро не выходит из берегов… Почему?» Наверное, у воды был какой-то подземный отток, к Луане. Подолгу ли тут идёт дождь? А если он будет лить по нескольку часов, без остановки, когда же ей работать? Объём работы сейчас казался Элле невыполнимым, на сердце что-то натужно заскребло, но она решительно отбросила панику и принялась открывать банку консервов. Пора было подкрепиться.

…Каких только чувств она потом не испытывала! Отчаянье, когда казалось, что работе конца и края не будет, сильнейшую усталость, острое осознание своего одиночества и, наконец, элементарный страх перед мокрыми, холодными ночами под монотонный аккомпанемент дождя.

Дождь. Сырость пробрала её до костей. Элла соорудила навес над лодкой, чтобы можно было делать своё дело и под дождевыми струями.

Она начала с берега. Собирала весь хлам, оставшийся от поколений туристов, любителей проводить пикники на открытом воздухе — проржавевшие консервные банки, пластиковые пакеты, стекло, бутылки, изъеденные временем железки непонятного предназначения и другой неопознаваемый мусор. Таскала всё это в одно место, обливала керосином и поджигала. Метр за метром она упорно отвоёвывала берег.

Срезала и выдёргивала осоку, выгребала ряску, тину. Словно гребнем, расчёсывала граблями траву. От мусора, стекла, осоки и тяжёлых вёдер её ладони скоро вздулись кровавыми мозолями. Элла завязывала их и продолжала. С остервенением глушила работой боль и слабость. Порой ей хотелось разреветься от усталости и жалости к себе, но она стискивала зубы и делала своё дело.

Временами она так уставала, что ей не хватало даже сил развести огонь и обсушиться. После нескольких ночей, проведённых в дрожи и сырости, она простудилась.

Элла перетащила лодку с озера на реку и дрожащими руками, едва не роняя вёсла, с огромным трудом догребла до города. Но здесь светило Солнце, и девушка словно ожила. Она так по нему соскучилась!

Добравшись до общежития, Элла достала всевозможные лекарства от простуды, наглоталась отваров и таблеток, понежилась в тепле и вернулась в свой мокрый ад. Она и не думала отступать.

Теперь она всегда поступала так, когда возникала необходимость просушить одежду — уезжала от озера туда, где заканчивались тучи и грело Божественное светило.

«О Солнце, — иногда мысленно обращалась к нему Элла порой, — видишь ли ты меня? Знаешь ли, что я делаю для тебя? И достаточно ли этого, чтобы искупить мою вину, снять груз с моей души? Дай мне силы закончить начатое!»

Когда Элла одолела берег, она принялась за поверхность водоёма. Собирала перегнившие листья и сучки, ту же разросшуюся ряску, пропускала всё через сито, чтобы избавиться от излишней влаги, и оставшийся мусор сжигала в том же месте, где и всё остальное. Шарила багром по дну, извлекала коряги и другой хлам.

Она была одна. Никто из нормальных людей не приезжал сюда. Кому надо было мокнуть по двенадцать-шестнадцать часов в сутки?

От постоянной сырости, от отсутствия солнечного света кожа девушки стала совсем бледной, загар увял, глаза ввалились, их окружили тени усталости. Впрочем, Элле некогда было смотреться в зеркало. Она очищала зеркало для Солнца.

Через полтора месяца берег и водоём были расчищены. Элла принялась разыскивать ключи. До сих пор они не встречались ей, и она опасалась — вдруг они пересохли ещё задолго до того, как Фирсово озеро стало обиталищем дождей?

Элла тщательно исследовала берег, раздвинула руками каждый пучок травы и наконец, к неописуемой своей радости, обнаружила первый родник — слабенький-слабенький, почти задохнувшийся между двух кочек. Она раскопала вокруг землю, расширила ключ и помогла воде пробраться по новому руслу к пруду.

Итак, последние недели Элла разыскивала старые родники. Сколько их было раньше? Она этого, конечно, не знала. Элла отыскала четыре… Каждый из них был обновлён, каждый струил теперь воды к заводи, сливаясь с ней и полня.

***

Работа подходила к концу. А может, она уже была окончена? Девушка боялась думать об этом. Почему?

Потому что в течение этих двух тяжелейших месяцев она могла надеяться на какое-то чудо, на что-то несбыточное. А сейчас ей становилось страшно при мысли, что труд её был напрасным и всё останется по-прежнему. Также здесь будут лить дожди, и небо над Фирсовым озером никогда не расчистится от туч. Тогда зачем она это делала? Неужели всё было зря?

Элла снова и снова прочёсывала берег, по которому давно уже можно было пройти босиком, не опасаясь пораниться; плавала в лодке по озеру целыми днями, вылавливая остатки прелых листьев. Пруд был почти идеально круглым и, наверное, с высоты действительно выглядел как маленькое зеркальце.

Увидит ли его когда-нибудь Солнце? Захочет ли, догадается ли взглянуть?

Однажды, к удивлению Эллы, целый день не было дождя. Она просидела этот день у костра, зачарованно глядя в огонь и непривычно отдыхая. Ей так и хотелось вскочить и напрячь окрепшие мышцы на работу, но работа была окончена и теперь оставалось только ждать.

А к вечеру плотные тучи вдруг прорезал солнечный луч. Он упал с высоты на заводь, отразился и заблестел в омытой родниками воде. Это длилось недолго, всего несколько минут, потом тучи снова сошлись. Но сердце Эллы билось в отчаянном ритме до глубокой ночи. Ей было по-настоящему страшно. На кон было поставлено всё, от неё больше ничего не зависело. Неужели в её судьбе так ничего и не изменится?..

***

Какая-то неведомая сила заставила её утром выйти из палатки. Элла откинула полог и зажмурилась от неожиданности. Синее небо, синее озеро, сверкающая вода — всё было залито ослепительным сиянием… О ужас! Неужели ослепительным?

Её сердце готово было выпрыгнуть. Элла крепко сжимала веки. «Открой глаза, взгляни! — требовало в ней что-то, но она боялась. — Ну же!..»

Она глубоко вздохнула и медленно открыла глаза. Подняла их вверх.

О великое Солнце! Какое нежное, божественное тепло! Оно наполняло её доверху. Какой чудесный свет залил радостью всё тело! Элла засмеялась, потом заплакала от счастья и волнения, но Солнце высушило слёзы на её щеках. Она распахнула глаза так широко, как только могла. Она ни о чём не думала в этот миг.

Какая невиданная лёгкость! Элла оттолкнулась и полетела навстречу Солнцу. Скоро она уже не замечала неба, только сияние, к которому стремилась всей душой. Только огненный диск, только волшебные, тёплые, ласкающие лучи, которые она впитывала в себя, упиваясь ими, как волшебным напитком.

Элле показалось, что она слышит гимны, славящие Солнце, и ей самой хотелось петь их. Она поднималась всё выше и выше к Солнцу на волнах ликования.

Сияние закрыло весь горизонт, и Элла вдруг увидела вместо диска божественной красоты лик в сияющей диадеме, окружённый нимбом. Огромные, прекрасные золотые глаза пронзили её сердце.

Гимны стали слышнее. Элла приближалась… Уста Солнца дрогнули, и она услышала:

—Дитя моё… Я прощаю тебя. Оставайся со мной навсегда…