Юлия критически посмотрела на себя в зеркало.

— Ну и что это такое? — возмущённо спросила она.

— А что вам не нравится? — удивился Дорн.

— Это, по-вашему, нормальная укладка? Как я сейчас по улице-то пойду?

— Да как обычно пойдёте.

— Ничего себе «как обычно»! Да на меня же каждый встречный-поперечный оглядываться будет!

— А чем это плохо? — усмехнулся стилист.

— Чем плохо? — разозлилась Юлия. – Они же не от восторга оглядываться будут. Решат, что я клоун, сбежавший из цирка!

Дорн скептически оглядел её:

— Но я что-то вроде бы не замечаю на вас ни клоунского балахона, ни красного носа...

— Издеваетесь, да? А на голове у меня что? Как называется эта причёска? «Взрыв на макаронной фабрике»?

— Это не поэтично, — поморщился Дорн. — Лучше придумайте что-нибудь более оригинальное и благозвучное. «Извержение Везувия», «Девятый вал»...

— Сами вы «Девятый вал!» — крикнула девушка. — А ещё стилистом себя называете, мастером! Больше ноги моей не будет в вашей парикмахерской! — и она выбежала из салона, прижимая к себе сумочку.

Дорн хмыкнул, пожал плечами и пригласил в кресло следующую в очереди клиентку.

Оценивающе оглядев её, он смочил ей волосы средством для укладки, потом несколько минут колдовал около головы феном и круглым брашингом. Остановившись, осведомился:

— Ну как вам? Нравится?

Клиентка, судя по её виду, решительная «бизнес-вумен» в изысканном тёмно-синем костюме английского стиля — длинный пиджак и строгая юбка — широко распахнутыми глазами уставилась на своё отражение. Лицо её, мгновенно потеряв своё невозмутимое выражение, вдруг нервно перекосилось.

— Что вы себе позволяете? — закричала она.

Дорн поморщился:

— Ну что это за тон? Он совсем вам не идёт.

— Не идёт?! А то, что у меня сейчас на голове — это мне идёт, по-вашему? — задохнулась та от возмущения. — Вы что, эксперимент на мне поставить решили?

— Отчасти да, — невозмутимо признал стилист. – Видите ли, ваша прежняя причёска, прежняя укладка показалась мне слишком скучной. Ну зачем вам эта приглаженность, прилизанность волосок к волоску? Мне кажется, моя работа добавила хоть какой-то живости вашему образу.

У бизнес-леди задёргался глаз.

— Чего добавила? Живости?! — взвилась она. — Да как вы смеете? Верните всё на место! И ставьте свои эксперименты на других! У меня через час важная встреча, а я что, приду на неё чучело чучелом?

Дорн вздохнул:

— Да позвольте вы себе хоть раз в жизни не быть такой постоянной и предсказуемой! Зачем вас так заботит, кто и что о вас подумает? Не надоело вам быть строгой и педантичной во всём — от кончиков ногтей до последнего волоска на голове? Ну должна же быть в женщине какая-то сумасшедшинка!

Но, по всей вероятности, сумасшедшим эта женщина сочла именно его, Дорна. Потому она вскочила и решительным шагом покинула салон, ругаясь и пытаясь на ходу прямо руками восстановить свой прежний «приличный» и прилизанный вид.

...Немало людей прошло сегодня через салон Дорна. Женщин и мужчин. С мужчинами всегда было проще — они менее трепетно относились к своим причёскам и потому гораздо хладнокровней воспринимали результаты работы стилиста, а порой вообще ничего не говорили ему, хотя он всегда очень старался придать неповторимый облик каждому своему клиенту. Да, Дорн был универсальным мастером, он работал и с женщинами, и с мужчинами, но несмотря на то, что с последними было намного легче, он всё-таки предпочитал женщин. Они вдохновляли его, давали простор для творчества.

Стилист хватался то за обычные и спиральные бигуди, создавая рельефные локоны и кудри, то за плоские «утюги», напротив, распрямляя и вытягивая пряди, колдовал с разными средствами для укладки и с температурой потока воздуха, даваемого феном.

Но, к сожалению, работа его сегодня не нравилась женщинам. Дорн выслушал уже много возмущённых слов и откровенных ругательств. Угрозы он игнорировал, в них не было смысла. Он не брал денег за свою работу, клиенты приходили к нему добровольно. В сущности, у них просто не оставалось другого выбора — сегодня он был единственным стилистом в городе. И всё же, хоть он и не подавал вида, что придаёт значение негативным словам, ему было обидно выслушивать постоянные обвинения в непрофессионализме, неумении делать свою работу, в отсутствии вкуса и мастерства. Может быть, и впрямь, вдохновляясь, он терял чувство меры, но Дорн смотрел на приходящих к нему людей под своим углом. Ему хотелось, чтобы и они взглянули на себя по-новому, но клиентки решительно сопротивлялись всем его попыткам.

...Вечером, грустный, он принялся собирать инструменты. И тут к нему в салон вбежала маленькая девочка.

— И меня, и меня, пожалуйста, причешите, дядя стилист! — закричала она.

— Тебе не понравится, — печально предупредил Дорн.

— Нет, понравится! — возразила девочка. — Я видела, как вы мою маму причесали! Она стала такая красивая!

— А как она выглядела? — заинтересовался он.

Девочка описала свою маму, и Дорн с удивлением понял, что ею была та самая бизнес-вумен¸ которая утром возмущённо кричала на него...

«Никогда бы не подумал, что у той леди может быть такая дочь», — подумал он озадаченно. У матери были тёмные волосы и смуглая кожа, а девочка полыхала огненно-рыжими косами и кожа её была как кровь с молоком. Но главное, он думал, что у такой властной женщины дети должны бы ходить по струнке, однако  девочка совсем не производила впечатления «затюканного» ребёнка.

— Но ведь твоей маме не понравилось, как я сделал ей укладку, — Дорн никак не мог оправиться от изумления.

— Ага! — засмеялась малышка. — Она пришла домой очень сердитая, помыла голову, причесалась и побрызгала волосы лаком. Мне было так жалко! Я ей сказала, что она очень красивая с новой причёской, но она мне не поверила и только ещё больше рассердилась... Пожалуйста, причешите меня тоже! Мне надоело ходить с косами!

— Хорошо, тогда расплетай их, — сдался Дорн.

...Полная восторга, смеющаяся, с сияющими глазами девочка вертелась перед зеркалом. Огненный ореол вокруг головы сделал её похожей на маленького львёнка.

— Ой, как здорово! — кричала она. — Спасибо, спасибо вам большое!

Дорн ласково улыбнулся в ответ. От непритворного восторга юной клиентки у него потеплело на душе.

...Весь день в городе дул сильный северный ветер, трепал волосы прохожим и развевал их так, как ему заблагорассудится. Сопротивляться этим порывам не было никакой возможности. Да и стоило ли?..