Светлана Рысь. Марика
Давайте знакомиться! Я хозяйка Марики.
Ей 12 лет и 10 месяцев. Она рыжеволосая волоокая красавица дворянского происхождения.
Марика обладает невероятной красотой, умом и сообразительностью. Она научила меня любви и терпению.
12 лет назад меховой комочек двух месяцев от роду прикатился из гаражей мне под ноги (поэтому иногда мы называем её «гАражанкой»). И моя жизнь изменилась навсегда.
Я ничего не знала о собаках. У меня всегда были коты. Но когда я спросила у дочки, а не взять ли нам щенка, ответ был: «Конечно, да!»
Счастливая и радостная, она несла её на руках до ветеринара на первый осмотр. А Мара от страха обдула ей платье, и с этого момента у них была особая любовь!
Мы долго спорили, какое дать ей имя. Дочь хотела назвать Маркой, а я Марийкой. Так она стала Марой, Марикой, Маруськой в зависимости от настроения и поведения.
Сколько потом было ещё походов в ветеринарку… Но тот, самый первый, дал нам паспорт, имя и огромную ответственность.
Я была неопытным собачником и наивно полагала, что собаки гуляют на поводке, потому что это их врождённое качество. Нет, конечно, я так не думала. Я, похоже, вообще о многом начала задумываться только постфактум. Не отпускать с поводка, иначе убежит и не поймать? Но таскать её на поводке невозможно, хотя она такая маленькая, но это она меня таскает. Или встанет как баран и с места не сдвинется. Сплошное мучение, а не прогулки.
Я взяла её в сентябре и думала, что моё мучение быстро превратится в удовольствие, но как же я была далека от истины…
Мы ушли в зиму, суровую сибирскую зиму, и началось веселье. Маре безумно нравилось таскать у меня варежки и улепётывать в сугробы, до которых я физически не могла добраться. Я оставалась без варежек и собаки, которая весело носилась по двору с варежкой в зубах. Я мёрзла и злилась, но была вынуждена ждать, когда она наиграется, частенько возвращаясь домой без варежки, но с довольным щенком.
Мне утром спешить надо на работу, а Марика хочет гулять и не собирается домой. Кричать на неё нельзя, она тогда вообще не подходит. Для меня было шоком, что она меня не слушается. С котами у меня таких проблем не было, они сразу принимали мои правила проживания. Правда, с ними и гулять не надо было…
Три часа утром прогулки вместо часа… На поводке она упиралась, а без поводка убегала. Она очень смышлёная. Лучшим средством оказался мороз -20. Мара молниеносно мчалась к подъезду, и тогда я ловко открывала дверь, и тут ей уже было не сбежать.
Два года мы искали варианты взаимодействия, позже мы могли вообще гулять без поводка (кроме тех мест, где много людей и машин), скорее беспокоясь о собаке в первую очередь.
Мара всегда шла рядом, откликалась и подходила, когда я её звала, не выпуская меня из поля зрения, но это уже история о любви. О любви, которая по капле просачивалась в моё сердце и разворачивала к этому непослушному меховому неотразимому комочку, который превращался в некрасивого голенастого подростка (я даже смущённо думала — неужели она такой и останется?).
Но подростковый период прошёл, и она превратилась в красивейшую собаку необычного рыже-персикового окраса.
Меня всегда спрашивали: «Какая это порода?» Никто не верил, что она Дворянская гАражанка. Я, уставая от этих вопросов, говорила, что порода «Красивая» или «Ирландская красивая». И все так важно кивали: «Да-а!»
Но красивая внешность никак не повлияла на её своенравный характер, и мы продолжали искать точки взаимодействия, проверяя друг друга на прочность, и битва характеров была суровая!
Я — однозначный лидер, и всё в моём пространстве диктуется моими правилами. Дома вопросов не возникало ни у кого, даже у Марики, она ладила с котом, который благополучно жил 7 лет счастливо до неё вместе со мной, она сама, без особых действий с моей стороны, в 4,5 месяца перестала писать в квартире. Но улица — это была её стихия, и здесь я была бессильна.
Я всегда говорила: моя собака дома и на улице — это две абсолютно разных собаки. Однажды конфликт достиг апогея, я никак не могла её увести домой. Она упиралась, убегала. Я в сердцах разозлилась и ушла домой (взять косточку), а потом посмотрела в окно, как она сидит напротив подъезда и смотрит на дверь. Но стоило мне выйти из подъезда, она удирала прочь, несмотря на кость в моей руке.
Кричать было бесполезно, я уже это знала, ругаться тоже. Тогда я, без сил, опустилась на колени и посмотрела этой годовалой псине в глаза.
— Пойдём домой, пожалуйста, — попросила я её. — Я больше никогда не буду на тебя кричать…
Она медленно и неуверенно подошла ко мне, мы обнялись, и с того момента… началась история нашей любви. С этого момента я медленно, но верно начала раскрывать своё сердце, обугленное другой потерей, навстречу маленькому чуду по имени Марика.
Добавить комментарий