Год назад я набрела на видео, которое перевернуло мой мир: ахалтекинский конь Шумер Шаэль под седлом Елены Русиновой на рутинной тренировке в КСК «Успенский». Моя конная жизнь начиналась в семидесятые годы в советском прокате. В Школе Верховой Езды при Московском ипподроме ахалтекинцев, кажется, и не было. Но дома был набор открыток, где любимой лошадью был будённовец, Однако в памяти осталось необычное нерусское слово «ахалтекинец». 20 лет спустя, в эмиграции, проработав пару лет в редколлегии русско-английского словаря издательства «Коллинз», меня занимал вопрос, как его написать по-английски. Поиск слова «akhalteke» в интернете выдал ссылку с красивым вороным жеребцом в Германии, вывезенном из Туркмении, и полгода спустя, со своим прокатным «опытом», я стала гордой обладательницей его сына, только-только заезженного пятилетнего ахалтекинца по имени Алтай. Он был легким в обращении, но совершенно резонно не доверял мне как всаднику ни на йоту, что неоднократно приводило к аварийным ситуациям. Позже стала представителем Ахалтекинской Племенной Книги в Великобритании, регистрировала молодняк, организовывала выставки, занималась популяризацией породы (в разумных рамках — убеждения, что этих лошадей нужно продвигать широкому кругу конников, никогда не было).

Однако вернёмся к тому заветному видео, снятому в КСК «Успенский», клубе в Рязанской области, специализирующимся на работе с ахалтекинцами. Ни один любитель ахалтекинских лошадей не может не оценить работу этого клуба, где в спорт готовятся лучшие экземпляры породы. И всё же, в массе своей видео с тренировок и выступлений всадников из Успенского мне казались неубедительными, а иногда вызывали недоумение и разочарование, многие из них я даже не досматривала до конца. Ценителям породы это, опять же, знакомо — неотразимая красота небесных аргамаков нередко превосходит мастерство их всадников. Да и что говорить, многие серьёзные спортсмены вообще не хотят связываться ахалтекинцами, ибо не красота есть залог успеха в спорте.

Но пресловутое видео Русиновой, имени которой я тогда не знала даже понаслышке, я просмотрела, затаив дыхание. В нём было всё то, что в моём понимании хочется видеть в манежной езде, но особенно, когда под седлом ахалтекинец: легкость, дыхание, грация, «разговор» между всадником и лошадью через средства управления, то самое «слияние тела лошади с разумом всадника», о котором так красноречиво говорит датский всадник и специалист по барочной выездке Бент Брандерап, и которое древние греки отразили в образе кентавра. С замиранием сердца я пересмотрела видео Шумера несколько раз, ахая от каждой перемены аллюра, каждого нового элемента. Следующим шагом было разузнать имя очаровавшего моё воображение всадника.

—Она из Питера, судья, тренер, выступала в выездке... — ответил мне Леонид Бабаев, учредитель и директор Конного завода Шаэль, имени Шамборанта, специализация которого — разведение ахалтекинских лошадей для выездки, откуда родом и сам Шумер, и трое моих собственных «английских» текинцев.

—Если Вам нравится, — добавил он, — то напишите ей, надо её поддержать, а то ей там как-то оказалось непросто.

По горячему следу я нашла Русинову в соцсетях и написала о своих впечатлениях от видео. «Вы есть тот всадник, которого ждала эта порода... Главное — не бросайте, делайте своё дело, ради лошадей и ради таких, как я, которые смотрят и учатся!», а под конец добавила: «Ну, а если будет совсем невмоготу, приезжайте отдохнуть в Англию».

И вот полгода спустя я еду встречать русских гостей, прикидывая в голове, в какой последовательности показывать традиционные Девонширские достопримечательности: Дартмур, Собака Баскервилей, пальмы английской Ривьеры (рядом Гольфстрим!), развалины замка Короля Артура... Ну и, как отголосок Востока, мои ахалтекинцы, разжиревшие на изумрудной английской траве.

Но меня ожидает сюрприз. За завтраком Елена, пристально глядя на меня, спрашивает:

—Оюна покажете?

Вороной ахалтекинец Оюн Шаэль поселился у нас недавно. За год до этого его купили в России, привезли в Шотландию, а потом он, в силу обстоятельств, попал к нам на постой. По-английски говорят: «Красота в глазах очевидца». У Оюна красота в нём самом. Лебединая шея, утончённый профиль, длинные линии, шелковистая грива и редкий для жеребца ласковый характер. В прошлом я много раз видела его с Виталием Андруховичем, который тренировался с ним в Голландии и привозил на Ахалтекинский Чемпионат в Германию. Но в то утро я села на него в первый раз. У меня даже не было для него подходящего седла, да и контекст непривычный — ездить на лошади перед русскими гостями никак не входило в мою тур-программу. После пары реприз Оюн решил не утруждать себя очередным галопом, и я с облегчением уступила место в седле Русиновой. В тот момент я ещё почти ничего не знаю о ней, только помню наизусть видео из КСК «Успенский». И вот на моих глазах у коня вырастают крылья, и хочется, чтобы остановилось время.

На следующий день поездка по достопримечательностям опять откладывается, и приходит очередь двух моих молодых ахалтекинцев. Они родились уже в Англии от привезенных из Владимирской области Шаэлевских родителей. Я всегда придерживалась мнения, что детей нужно воспитывать строго и образовывать последовательно и настойчиво. Сын стал успешным музыкантом... но как же получилось, что мои кони остались невоспитанными невежами?

—Наглость их не красит, — неодобрительно замечает Елена.

Необязательно быть поклонником Невзорова (хотя одна из его неотразимых цитат висит на стене у меня в амуничнике), чтобы признать, что в конном спорте (как и, наверное, в любом другом роде человеческой деятельности) много грубого, приземлённого и даже уродливого, а в ответ на посредственность всегда расцветает альтернатива. Чувство протеста против шаблонов конного спорта утянуло меня в параллельный мир. Я стала заниматься барочной выездкой и участвовать в дистанционных пробегах — абсолютно непересекающиеся миры. Не будучи склонной к сектантству, необычная комбинация позволяла не увязнуть полностью ни в той, ни в другой сфере. Умозрительное обсуждение аспектов врожденной асимметрии лошади на форумах «Академического Искусства Верховой Езды» удавалось лихо развеять ветром, свистящим в ушах при быстрой езде по пересечённой местности. За годы накопился опыт и какие-то навыки, появились последователи и ученики, сформировалось мировоззрение на взаимоотношения человека и лошади. С появлением Елены эту искусно выстроенную систему постигло землетрясение по максимальной шкале.

Чего стоят гуманные методы обучения лошади без настоящей посадки? Вот ею мы и начинаем заниматься, с азов, вернувшись к тому, что должно было быть заложено в детстве... Научиться видеть огрехи оказалось проще, нежели изменить заученные годами мышечные рефлексы... Глядя на себя на видео, мне хочется плакать...

—Если будете плакать, не будем заниматься... — говорит Русинова.

Эти слова вселяют в меня панический страх, словно моя неожиданно сбывшаяся мечта может раствориться, но понимая, что после многих лет метаний наконец нашла «своего» тренера, сдавливая слёзы, я иду седлать коней...

Между нами устанавливается иерархия отношений, мало привычная для человека, уехавшего из России в детском возрасте и получившего либеральное образование на Западе.

—Мария, на тренировках Вы принадлежите мне, а остальное время я Вам.

В подавляющем большинстве английские конники-любители ждут от тренера поощрения собственных идей и редко стремятся выйти за пределы «зоны комфорта», плюс западная педагогика последних 60-ти лет вселила в обучающихся в любой сфере убеждение, глубоко чуждое восточным культурам, что в отношениях между учеником и учителем должно присутствовать равноправие. Мои английские знакомые-конники в недоумении от моего, на их взгляд, помешательства. Один из немногих, кто меня понимает — это мой сын, скрипач, учившийся у русских педагогов в Англии и Австрии и переживший техническую деконструкцию свой игры:

—Мама, если она говорит тебе положить руку на холку, ты не думай — зачем, просто делай, как говорит, а потом когда-нибудь смысл станет понятен.

—Беда в том, что у Вас нет настоящей конной школы, нет грамотности…

Как много раз я слышала эту фразу, воспитываясь в русско-еврейской музыкантской среде.

От русских конников я слышу одобрительные отзывы о Русиновой: «Ну так ведь это старая школа... нас так всех учили». Такое замечание меня смешит — всех, может, так и учили, но далеко не все ездят верхом, как она. Меня завораживает сиюминутность каждого движения — абсолютный баланс, свобода и устойчивость посадки, и невероятные живые, выразительные руки. В исполнении каждого элемента мастерство, а не ремесленничество. Как у неё получается заставить лошадь сделать усилие, не ограничивая её свободы? Елена Павловна не любит моего романтического восприятия своего таланта:

—Мария, приземляйтесь... Это спорт.

Русинова родилась в 1961 году, в Ленинграде.

—Конников в семье не было. Летом отправляли с бабушкой в деревню. Там были лошади. Там и немного ездила. Совсем немного, без седла, конечно... И эти дни во время каникул были самые счастливые... С тренерами повезло очень. Училась у Ю.С.Смыслова, участника Олимпийских игр, также у его сына, очень талантливого спортсмена С.Ю.Смыслова, неоднократного призёра крупных соревнований. Благодарна также В.Н.Зубановой — она тоже не менее заслуженный человек в конном мире. Ну и конечно, большую роль во всем играл и играет мой муж В.В. Русинов. Очень помогает всегда! Вначале я занималась конкуром, ехала двоеборье, а потом стала интересна выездка.

—Вы представляете себе свою жизнь без верховой езды?

—Конечно, не представляю. Это моя работа и одновременно хобби. Хорошо, когда совпадает.

—Из всех лошадей, с которыми Вам довелось работать, какие Вам больше всего запомнились?

—Мне посчастливилось пару раз сидеть на знаменитом Ихоре, но я тогда мало что умела и понимала. Ну и, конечно, очень повезло, что удалось поучиться и поработать с такими конями, как Солист и Бицепс. Оба были великолепными большепризными лошадьми.

А чем Вас привлекают ахалтекинцы?

—Мне всё равно, с какой породой работать. Ну, ахалтекинцы красивые, конечно...

Елена любит всё красивое и всё замечает: январские крокусы, вылупившиеся из-под мёрзлой английской травы на бугре за денником, ветки кустарника со съёжившимися ягодами на фоне ярко-голубого неба; любит керамику, красивые вещи и величавый город Эдинбург. Любит красивых лошадей.

В детстве меня тоже окружала красота — Большой Зал Московской Консерватории, с его искрящимися люстрами, лепниной на потолках и портретами знаменитых композиторов над креслами амфитеатра, был вторым домом. В среде отца-дирижера были знаменитые музыканты, которых видела на сцене, потом за кулисами и дома после концертов. Уходя в школу утром, переступала через спящих на полу оркестрантов. Но не было гламура и было чёткое понимание, как отличить красоту от мишуры.

Меня всегда занимал сюжет восприятия одарёнными людьми собственного дарования — насколько они осознают, чем наделила их природа? Неоспоримо то, что мало кто из них может описать словами своё мастерство. Исключением, наверное, являются документальные фильмы Монсенжона о знаменитых музыкантах XX-го века.

Из частной беседы с Леонидом Бабаевым об отмене общих оценок в выездке вырисовывается картина этого вида спорта, его задач и конечной цели, какими их себе представляет Елена Русинова:

—Добрый день. Вы можете как-то прокомментировать, что будет с выездковым коннозаводством после введения новых правил судейства?

—Добрый день, Леонид!.. Надо, конечно, привыкнуть. Моё мнение, что всё изначально складывается из общих оценок. Не будет положительной, если нет ритма, импульса, повиновения.... Раньше не было таких качественных коней. И эти оценки были нужны, чтобы постепенно улучшить изначальную природу. Необходимо было общими оценками поощрять перспективных лошадей. Работалось, допустим, все хорошо, но выигрывать могла лучшая лошадь. И произошла определенная селекция... Выбраковка не перспективных. Сейчас кони все изначально очень качественные! «Материал» отличный!!! На своём уровне примерно все равноценны. И вот здесь важна посадка и средства управления. Их можно всадником улучшить или ухудшить. Может, так и надо: делать большой акцент на работу, посадку всадника в случае с качественными, равноценными лошадьми. Но время покажет, может все вернется...

—У меня предчувствие, что аллюрная лошадь больше не нужна.

—Да нет же.... Скорее всего, это связано с «мучением» лошади. С жестокостью, которая часто присутствует. Качество самой лошади остаётся. И чем оно выше, тем зрелищнее! Соревнования, шоу, когда они на уровне мастерства, всегда захватывают. И остаются зрелищными! Движения и красоту никто не отменял, но надо обратить больше внимания на всадника. Там, как правило, больше проблем, чем с лошадью. Лошади уже почти совершенны. И посадкой можно сделать ещё лучше. Но не жестокостью. Напряжение всего зависит от работы, доверия, партнерства, уважения... И это часто видно. Судья почти всегда видит, как лошадь изначально работалась: на страхе или доверии. Ваши усилия, в любом случае, даром не проходят. Даже и не думайте. Качество коней в разы улучшилось! И это главное! И Вас люди (настоящие, друзья) очень уважают за этот труд!

—Но уже завтра Вы увидите, как начнут судить неходячек, с ними проще и потому ошибок будет меньше, да и посадка на неходячке лучше…

—Да не будет такого. Не будет никогда!!! Ерунда. Никто не будет судить неходячек. Ни один грамотный судья этого не сделает. Я езжу верхом и не согласна, что посадка на неходячке лучше.

Чем лошадь лучше себя несёт, чем больше имеет импульса, желания равномерно двигаться вперед, тем больше всадник правильно и комфортно сидит, не напрягается, не думает о движении, а просто поправляет периодически свою посадку, получает удовольствие и «кайф» от езды, от движения вперед, от управления этой «машиной», от малейшего движения корпуса! Когда это получается (конечно, не сразу, но надо стремиться), то думаешь... вот оно!!! Ради этого стоит жить: ради ощущения управляемой, живой скорости.... И когда это взаимопонимание происходит постоянно — это и есть мастерство и совершенство…

И вот мы сидим на кухне вечером, пьём чай с русскими конфетами и пролистываем сотни фотографий у Елены Павловны на телефоне. Вдруг у меня перехватывает дыхание: я вижу черно-белую фотографию, на которую более десяти лет назад наткнулась в интернете. Когда-то она висела в галерее Британского сайта об ахалтекинцах, ныне уже несуществующего, и сама фотография была давным-давно была потеряна. Я с трудом верю своим глазам, что волшебный образ на фоне тополей — воплощение вдумчивой грации — невероятным стечением обстоятельств вернулся ко мне…