Я осторожно открываю картонную коробку и вижу щенка с бурой шерстью, забившегося в самый дальний угол. Он поднимает голову, смотрит на меня, смешно щурясь. Его влажный чёрный нос зашевелился. Щенок принюхивается.

Глаза малыша привыкли к свету и стали из тонких щёлочек круглыми. Они ещё по-детски мутные. Взгляд глупенький, ничего не понимающий, и от этого щенка жалко, хочется приласкать.

Медленно просовываю руку в коробку, тянусь к пушистому щенячьему уху. И вот мой палец почти дотронулся до шерстинки, как щенок неожиданно и резко подпрыгивает, громко фырча. Он пыхтит, как потревоженный ёжик. Я отдёргиваю руку и улыбаюсь. Этот малыш, которому всего-то месяц от роду напугал меня, взрослую тётку.

Подходит муж и тоже заглядывает в коробку, низко наклонившись над ней. Бурый комочек уставился на него своими круглыми глазёнками и чётко произнёс: «Ррррру»!

— А ты уверена, что это лисёнок? Какой-то он совсем не рыжий, — говорит мне в самое ухо муж.

— Уверена. Это щенячий пух. Потом порыжеет, — отвечаю я спокойно, но искорка сомнений, запущенная в меня, стала потихоньку разгораться.

«А что, если и правда? — думаю я. — Обманули?»

Нужно рассмотреть щенка полностью, только тогда станет понятно, кто это, но как вытащить его из злополучной коробки? Он обязательно укусит. Тут и к бабке ходить не надо. Знаю.

Положение и мои руки спасает муж, предлагая:

— А давай просто коробку поставим набок, и всё. Он сам выйдет.

Но щенок не хочет выходить, пыхтит и фыркает, стоя у задней стенки. Приходится его насильно вытряхивать на пол. Бурый комок съёживается, поджав под себя тоненький хвостик, отчего уменьшается почти вдвое. Но за эти доли секунды я успеваю разглядеть белый кончик на его хвосте и чёрные чулочки на лапках.

— Лиса! — уверенно сообщаю мужу, радуясь в душе, что нас не обманули.

Лисичка оказалась маленькой дикаркой. Она не даётся в руки, прячется между стеной и коробкой, фырчит на нас. Мы заранее приготовили бутылку с соской и козье молоко. Теперь осталось дело за малым — поймать малышку и накормить.

Я на всякий случай надеваю плотные хозяйственные перчатки. Не хочется начинать наше близкое знакомство с укусов и царапин. Ловлю лисичку и поднимаю её под громкий щенячий скулёж. Пока её пасть широко открыта, пытаюсь засунуть соску, слегка надавливая на неё с боков, так, чтобы молоко брызнуло само.

Маленькие челюсти моментально захлопываются. Молоко течёт по бурой шерсти подбородка. Пытаюсь насильно открыть пасть и просунуть соску, но лисичка ловко уворачивается, не забывая при этом сильно царапаться всеми четырьмя лапами. Вскоре её мордочка, грудка и даже задние лапы в молоке. Бутылочка пуста, но я совсем не уверена, что хоть чуть-чуть попало по назначению, потому что моя футболка и брюки тоже мокрые.

Оставляю малышку в покое. Иду в душ, прихватив с собой белый махровый халат. Спустя час захожу в комнату проведать нашего питомца. Лисичка по-прежнему сидит в дальнем углу между стеной и коробкой, оборачивается на звук моих шагов и внимательно смотрит. Неожиданно она начинает громко скулить и бежит ко мне, к моим ногам, оставляя после себя тоненькую мокрую полоску. Она прыгает, цепляясь за полы моего длинного халата, и радостно визжит. В этот момент я понимаю, что она увидела во мне мать. Наверное, махровый халат похож на шерсть. Теперь я — лиса.

Не успеваю сесть на пол, как лисичка, цепляясь острыми коготками, вскарабкивается мне на колени. Я глажу её пушистую голову, а она тычется мордочкой в рукав моего халата. Хочет есть. Фокус с бутылкой опять не удался. Лисичка ни в какую не хочет сосать соску. Мы обе мокрые.

Мои руки липнут, поэтому держу ладонь ковшиком и наливаю в неё чуть- чуть молока. Подношу к лисьей мордочке. Малышка пытается лакать, но у неё плохо получается. Ноздри выдувают белые пузыри, и она громко отфыркивается, брызгаясь молоком.

Даю лисичке на пальце небольшой кусочек паштета для щенков и чувствую её острые зубки. Она с жадностью проглатывает предложенное и ищет ещё. Какое молоко? Ей нужно мясо. Настоящая маленькая хищница. Несколько кусочков паштета быстро исчезают в лисьей пасти. Ну вот и порядок. Контакт установлен. Питомец накормлен. Всем спать.

После того, как лисичка признала меня своей матерью, я ещё несколько дней заходила к ней в комнату в белом махровом халате, который ей пришёлся по вкусу. В прямом и переносном смысле. Малышка освоилась в своей персональной комнате, перестала прятаться в угол. Наоборот. Она всегда была не прочь покушать и поиграть.

Я усаживалась на пол, а лисичка скакала вокруг меня, перелазила через ноги, а иногда ходила по ним, как гимнастка по бревну. Именно тогда нам в голову пришла идея притащить в её комнату небольшой пенек и длинную толстую ветку спиленного дерева. Соорудили ей что-то типа тренажерного зала в надежде, что она сама себя будет развлекать. Ага. Размечтались. Лисичка наше сооружение игнорировала. Ей больше по душе было живое общение.

Она, как и положено щенкам, любила кусаться. Её молочные зубки были не по-детски острыми. Лисичка стучала ими по дну металлической миски, когда жадно набивала рот кусочками вареного яйца. Потом отбегала в угол комнаты, выплевывала обед на пол и только тогда начинала есть. Здесь у лисы не было конкурентов, но, видно, уроки выживания в стае глубоко засели в её голове.

Я наблюдала за малышкой, и меня мучил вопрос — как её назвать? Ещё задолго до появления в нашем доме лисы я сочинила сказку про лисичку Златинку. Признаться честно, именно эту кличку я и планировала дать питомице, но, глядя на неё, сомневалась в правильности выбора. Шерсть лисички не то что не отливала золотом, она вообще была не рыжей, а грязно-бурой. Ну какая из неё Златинка?

Возникла идея назвать просто Ру. Это из-за того, что она частенько так порыкивала «Рррру» с чётким и раскатистым «р». Но согласитесь, скучное имя для лисички. Нужно было придумать что-то поинтереснее.

Смотрели мы, смотрели на глупенькое несмышлёное выражение мордочки и назвали Фросей. Ну а что? Евфросиния — очень оригинальное имя для лисы.

Лисичка Фрося с каждым днём становилась смелее. Обживала свою персональную комнату. Пользоваться лотком она категорически отказывалась, и поэтому, прежде чем переступить через порог, мы внимательно осматривали пол. «Минировала» она его со знанием дела. Возле самой двери всегда было особенно много жёлтых лепёшечек правильной формы. Были они и вокруг лотка и в середине комнаты. Короче, везде.

Этим Фрося дисквалифицировала меня как специалиста по работе с животными и перечеркивала мой почти шестилетний опыт работы в зоопарке. Я-то думала, что смогу приучить её к чистоте и порядку, но Фрося думала иначе. Она своим поведением подтверждала где-то ранее прочитанную мной фразу: «Это не лиса живет у вас в доме, а вы в её норе».

Точно! Она превращала наш дом в нору. У лис есть одна особенность: они метят свою территорию независимо от половой принадлежности. Причем не только территорию, но и миски, и даже остатки еды, чтобы на них никто не позарился.

Генералить у неё в комнате приходилось по несколько раз на дню, иначе не пройти. Однажды я забыла на подоконнике рулон туалетной бумаги. Фрося умудрилась его достать и разодрать на тысячу маленьких кусочков. Они лежали на полу, как хлопья рыхлого снега.

Поехали в зоомагазин и купили ей игрушки из плотной резины: мячик и крокодильчика. Мячом она почему-то не интересовалась, а крокодил пришёлся ей по зубам. В первые дни в её комнате не смолкало истошное пищание игрушки. Бедный крокодил.

Ещё Фросе нравилось трепать мои рабочие перчатки и половую тряпку. Она хватала её зубами и тянула со всей силы. И, конечно, никто не отменял охоты на тапочки, а точнее, на пальцы, спрятанные в них. Правда, кроме Фроси, игра в охоту не нравилась никому. Уж слишком больно она кусалась.

Выходило так, что не мы диктовали ей правила, а она потихоньку приучала нас к своим. Евфросиния Патрикеевна, одним словом.