Цветут каштаны… Этой быстротечной весной я могла наслаждаться этим чудом так часто и долго, как хотелось...

Поздним вечером так приятно было бродить по пустынной аллее, где зелёные великаны простирают в небо белоснежные свечи, выдыхая из себя суету и напряжение рабочего дня.

У каждого сезона, да что там — у каждого месяца года свой цветок. Когда нет цветов, времена года не оживают для меня, они проходят чередой мимо, и только с грустью успеваешь замечать — прошла весна, прошла осень…

И потому каждый май на столе у меня появляется веточка сирени, алеют в вазе тюльпаны, тревожит тишину ночи благоухающий букетик ландышей.

А потом зацвёл шиповник… Его дурманящий аромат доносился в открытое окно, прорезая звенящий воздух предрассветного утра.

Я зачастую заканчиваю свой день незадолго до рассвета, иногда вместе с ним, в преддверьи нового дня. Перед тем, как уснуть, долго стою у раскрытого окна, вглядываясь, вслушиваясь, внюхиваясь. Это единственное время бессуетной тишины в моей суетливой жизни, я очень его люблю. Несколько часов (два-три, не более), когда нет грохота трамваев, когда тишину прорезает лишь отдаленный лай ночных сторожевых собак,  одинокая машина промчится со свистом, и вновь всё  ненадолго затихнет.

И стоишь, вслушиваясь, вчувствоваясь...

Вот донёсся запах акации, потом моих любимых белых пионов...

Подходит, подходит июнь... И хотя ещё конец мая, но всё-таки лето неслышной походкой уже идёт, спешит...

Облетел незаметно шиповник...

Теперь вот опадают пионы, охапки которых я с таким восторгом в школьные годы носила домой... «Я буду их всем дарить!» — весело кричала я и кружилась по комнате, зарываясь лицом в белые пушистые соцветия...

Как давно это было!

Я не люблю рвать цветы. Но когда на базаре старушки сидят с ведёрками, в которых грустно томятся бутоны (о, это мне доподлинно известно, что им грустно стоять в этих ведрах просто так, на жаре), мне хочется купить их все, забрать к себе, пусть они тоже ощутят всю мою радость, всё ликование, которое они мне дарят!

Однажды, ночуя в деревне, я выглянула в окно и... замерла. Весь участок под окном был покрыт пушистым нежно-жёлтым ковром, будто глупая мама-клушка растеряла разом всех своих цыплят, и они разбежались врассыпную по этому небольшому лугу... Одуванчики! Первые вестники весны, настоящего тепла, скорого лета. И в моей жизни единственный раз было одуванчиковое море... Я рвала их охапками и непрестанно нюхала сладко-горький аромат, окрашивая нос, щёки, волосы... Это было восхитительно...

Одуванчики живые, маленькие, солнечные, жёлтые как цыплята. Такие родные, не в пример таким же, казалось бы, жёлтым, но надменным и холодным мимозам... Но их я тоже люблю… Без них в душе не наступает март... Самый первый, такой хрупко-призрачный, такой зыбко-звенящий, с огромным глубоко-синим небесным сводом и с запахом талого снега в прозрачном воздухе.

А вот апрель скуп на цветы... Может быть, потому в свой день рождения я не избалована букетами, я так редко получаю в подарок цветы (улыбаюсь грустно). Но я безумно его люблю... О, этот самый капризно-непредсказуемый, кипяще-взрывной, но такой трогательно-нежный, самозабвенно влюбленный месяц! И хотя в нём нет так мною обожаемых садовых алых роз — я люблю.

Люблю смотреть, как из набухших почек высовывают осторожно свои нежно-зелёные пальчики первые шершавые листочки, как льдины величественно плывут по Волге, а на ноздреватый снег на берегу накатывают пенистые холодные волны. Люблю ощущать, как хлюпает под ногами вода. Наслаждение, сравнимое разве с ощущением шуршания под ногами октябрьских жёлто-багряных листьев старого клёна, когда воздух прозрачно-зыбкий, но не в предвкушении чуда возрождения земли от долгой зимней спячки, а от наполненности утратой тепла. Когда вздохнувшая полной грудью и родившая урожай земля делает-таки свой глубокий выдох, чтобы надолго замереть под вьюжными покрывалами, но пока ещё наслаждается отголосками уходящего золотого времени, расточая вокруг аромат терпких и величественных георгин, которыми так щедр в наших краях октябрь.

А так любимые мною розы цветут в июле... В это время хорошо бывать на их жаркой родине, где их такое обилие, что кажется — ты попал в розовый рай... Просыпаться и засыпать с их ароматом, наблюдать, как меняют цвет тени на грациозных лепестках цветка или дрожит одна-единственная капля на листе чашечки... Раскрытый бутон — как всплеск! О, недаром, недаром розы цветут в июле — разгар летнего безумия, разгул цветения, широкий размах жизни!!! Царский, королевский размах!!!

И как величественно уступают они потом место королевски-холодным гладиолусам, застывшая красота которых обманывает якобы неизменностью сущего, а в их тени скромно наряжаются горькие разноцветные астры... 

Вот и прошло лето... Шумят несмелые капли ночных сентябрьских дождей, тонкая паутинка блестит в лучиках заходящего солнца. Всё ещё так живо, но спокойно, не трепетно, скромно-гордо и долгоиграюще: оранжевые головки ноготков, синие бархотки, уцелевшие соцветия полевых гвоздик... И так грустно, щемяще проходит это время... И такая тёплая грусть живет со мной до первых ноябрьских холодов, когда стойкие хризантемы своим полынным запахом служат живым укором закравшейся в сердце тоске, оживляя воспоминания, пробуждая надежду и просто радуя глаз своей удивительной белизной среди мрачной серости ноябрьского холодного утра…

А зимние букеты — особая статья... Зимой я люблю украшать дом веточками пихты, терпкий смолистый аромат которой вкупе с запахом мандариновой кожуры возвращает в рождественскую сказку — маленький островок детства в бесконечном пространстве жизни.

Пионы, пионы... Опадающие, почти облетевшие пионы... Отчего-то меня зачастую не покидает чувство какой-то невосполнимой и неосознаваемой утраты, и я не пойму, в чём дело... Может быть, просто в том, как грустно облетают цветы? Но именно оно, это чувство заставляет так жадно вхватываться во всё встреченное и увиденное, торопит жить, искать новые дела и встречи... Жизнь прекрасна. Что и удивительно.

И даже в самые трудные минуты не стоит забывать о самом главном в жизни — о ней самой.

Всем добра!