(Из «Рассказов о Нините)

Дети становятся взрослыми — и имена их тоже. Так было и с героиней наших рассказов. Но пусть она в них всегда остается Нинитой, чтобы не развеялась аура её детских и юношеских лет.

Вступительные экзамены были позади, и счастливчиков, ставших студентами, ждала поездка в колхоз. Колхозные работы — это что-то новое, в них обещание интересных дел и, может быть, приключений.

— Ты же не умеешь!.. — волновалась мама.

— Научусь! — Нинита не боялась и не сомневалась. Умеет же она копать картошку — в старших классах ездили несколько раз.

Попрощавшись с мамой на вокзале, она устроилась в вагоне на верхней полке и с аппетитом стала грызть «морские камешки». Вагон заполнился весёлыми сокурсниками, тепловоз загудел, и они покатили навстречу колхозной жизни. По вагонам прошли помощники кураторов — ребята со старших курсов.

— Едем до Никольска, — кричали они, — там пересадка!

Соседки по купе оказались симпатичными, весёлыми, Нинита с ними сразу подружилась. Приходили знакомиться и другие девочки, а мальчишки подходить стеснялись и сидели у себя в дальних купе.

— Давайте выпьем чаю! — предложила Нинита. — Мне мама в дорогу напекла песочного печенья с маком.

— Давайте! — воодушевились девочки и достали свои кружки. Титан в вагоне уже кипел, но традиционных стаканов в подстаканниках на такой короткий путь не полагалось. Вскоре отсек наполнился запахами чая, печенья, и разговоры ещё больше оживились.

— Привет, девочки, — раздалось вдруг, и на пороге купе встал русый кудрявый парнишка. — Можно с вами познакомиться? Мы все, наверно, едем в один колхоз.

— Привет! Можно! — хором ответили девочки.

— Я Саня Соколов, — улыбаясь и блестя глазами, представился он.

Стало ещё веселее. Саня шутил, рассказывал забавные истории про экзамены, все смеялись; время летело незаметно. Разговаривая, Нинита поглядывала в окно. Как будто картины русских художников проплывали мимо: желтеющие поля, просёлочные дороги; деревни с огородами и зелёными палисадниками, рощицы на пригорках. Поезд простучал по железнодорожному мосту через речку… Нините было радостно и легко.

Полюбовавшись очередным полем, она отвернулась от окна и вдруг встретила взгляд узких чёрных глаз с бокового места наискосок. Во взгляде было что-то непонятное, и она быстро отвела глаза. Чёрные глаза опустились, а потом поднялись опять.

— Сань, кто это? — тихонько спросила Нинита сидящего рядом Саню и слегка повела головой в сторону чёрных глаз.

— А, это Кешка Платонов, — небрежно ответил новый знакомый, — он тоже в нашей группе.

— А он откуда? — поинтересовалась Нинита.

— Откуда-то с юга нашего края. Да ты спроси у него сама, — улыбнулся Саня.

— Он же не подходит, — возразила Нинита.

— Потом расхрабрится и подойдёт, — улыбнулся Саня.

— Никольск! — снова раздались голоса старшекурсников. — Все выходим!

Поезд замедлил бег и остановился у маленького одноэтажного вокзала. Студенты высыпали на низкую дощатую платформу и спустились на площадку перед вокзалом, обсаженную пыльными кустами и громко именуемую привокзальной площадью.

— Дальше поедем на машинах, надо их подождать, — объявили помощники кураторов. — А пока привал вон там, — один из них показал на лужайку за площадью.

Расположились на лужайке; из сумок и рюкзаков появились бутерброды, бутылки с водой и молоком. Все вкусно в путешествии! Нинита и соседки по купе держались вместе; присоединились и другие девочки. Есть Нините не хотелось, и она просто разглядывала попутчиков. От сидевших поодаль мальчиков отделился один и направился к девочкам. Нинита узнала Кешу.

— Здравствуйте, девушки, — почтительно произнес он.

Девчонки удивленно подняли глаза: к почтительности сверстников они не привыкли. Голос Кеши был мягкий, глуховатый, совсем не то, что звонкий тенорок Саньки, а «р» у него звучало, как будто перекатывались камешки.

— Я хотел бы вам представиться. Меня зовут Иннокентий…

— Смоктуновский? — хихикнул кто-то из девчонок позади.

— Нет, — очень серьёзно ответил Кеша, — я всего лишь Платонов.

Он взглянул на Ниниту и смущённо почесал в затылке. Сзади снова послышались смешки девчонок. Веселье прервал спортивного вида мужчина в оранжевой куртке.

— Моряков Николай Николаевич, ваш куратор, с кафедры общей хирургии, —  представился он. — Часть вашей группы поедет в Васильково, а остальные в Ивановское, — и он стал читать списки.

В Васильково ехало человек десять, и Нинита обрадовалась, что она с новыми подружками и Кеша с Саней будут вместе.

— Тише, тише, — засмеялся Моряков, когда на него посыпались вопросы о работе и житье, — всё уже организовано. Приедем, я вам расскажу, а пока садитесь, — и он показал на подъехавшую старенькую трёхтонку с открытым кузовом. — Сами держитесь и вещи свои держите, — предупредил он, когда все забрались в кузов. — Дорога неровная.

Моряков сел в кабину, и машина покатила, оставляя за собой шлейф пыли. Начались ухабы, ямки, сильно качало, и у Ниниты сжалось сердце: подступала дурнота. Езда в машинах для неё была тяжелым испытанием. К счастью, путь был недолгим, и вскоре они были на месте.

Перенеся ногу через борт, Нинита пыталась нашарить колесо, как вдруг снизу раздался голос Кеши:

— Давай мне свои вещи и руку, я тебя поддержу.

Кеша стоял на земле и серьёзно смотрел на неё снизу. Она благодарно кивнула. Он поставил её рюкзак на землю и крепко взял за руку. Через несколько секунд Нинита прочно стояла на колхозной земле и с интересом оглядывалась вокруг.

Моряков вышел из конторы и подошёл к ним.

— Ребята и девушки будут жить в разных домах, — сказал он. — Сейчас отведу вас. Село маленькое, столовой здесь нет, вам придется готовить самим. Девушки, конечно, умеют, а ребята на завтрак, обед и ужин будут приходить к ним. Ну и заодно будут помогать девушкам во всех хозяйственных делах. А насчёт продуктов и всего необходимого вам скажут в конторе.

Мальчишки довольно заулыбались: не нужно самим возиться с едой. «Как же быть? — забеспокоилась Нинита, — я плохо умею, сама не готовила, только маме помогала…» Но тут прозвучал её внутренний голос: «Ты же сказала маме «научусь» — вот и учись!..» И Нинита кивнула головой сама себе.

Старенький домик, отведённый для девочек, был хоть и потемневшим, но чистеньким, с колодцем и маленькой баней во дворе. Моряков ввёл девочек внутрь. В пустой небольшой комнате во всю длину стены были сколочены крепкие, аккуратные нары, а на них разложены матрасы и одеяла.

— Придётся вам спать вот так, — объяснил Моряков, – кроватей нет, да и ставить их здесь негде. Но это ещё хорошо: для ребят вообще места только на полу. Да вы все молодые, здоровые, вам всё это нипочем.

Дом для ребят был недалеко. Моряков отвёл их туда, пообещал, что он или его помощники будут часто навещать их, а если что — пусть идут в контору. Попрощавшись, он сел в ту же трёхтонку и уехал. Солнце садилось, с поля наплывал прохладный, душистый воздух. Всем после дороги и волнений хотелось спать.

Спустилась ночь — совсем не такая, как в городе. Кругом черно, редкие маленькие огоньки вдалеке… Зато на небе!.. Нинита видела такое только в детстве, когда она, маленькая, жила с родителями в деревне, где папа несколько лет работал в амбулатории. Через всё небо текла река звёзд — огромных, ярких, разноцветных; они почти не мигали (таким прозрачным был воздух), и сплетались в разные фигуры. Девочки как зачарованные смотрели в небо.

— Красота какая!.. — прошептала Тома и даже всхлипнула от восторга.

Настоящая работа началась через день. Девочек отправили ворошить на лугу сено. Работа совсем не трудная; тепло, а на солнце даже жарко. Вечером первого дня Нинита посмотрелась в зеркало. Веснушки скрылись под загаром, это здорово! А нос сгорел, красный.

Работа в поле тоже всем понравилась. В перерыве после обеда можно поваляться на травке на обочине поля, а вечером — на речку. Вода тёплая и мягкая. Девчонки стали ходить на речку мыть голову: после колодезной воды волосы покрывались белым налётом и становились жёсткими, как проволока.

Еда, конечно, самая простая: картошка, борщ из банки, тушёнка, макароны… Все набросились на парное молоко. Нинита не пила такого с тех детских деревенских пор и наслаждалась им. Только вот приносить его нужно было километра за полтора в 10-литровом ведре. Это было тяжело, и Нинита, когда выпадала её очередь идти за молоком, несколько раз останавливалась по дороге и переводила дух. Зато можно было посмотреть, как садится солнце и на небе расцветают краски заката.

Увлечённая новой жизнью, Нинита и не заметила, как настала её очередь дежурить по кухне.

Она встала с рассветом, что было не так уж трудно, и пошла в кухню, чтобы затопить печку. На завтрак нужно сварить картошку, а потом готовить обед. Дела новые, нелёгкие, но она должна справиться!

Откуда ей было знать, что дрова нужно принести в кухню с вечера, чтобы они согрелись — ведь ночи были прохладными — и подсохли? Никто ей этого не подсказал, и началось сражение с печкой. Теоретически Нинита знала, что должна быть растопка, и уложила между поленьями щепки и какие-то бумажки. Поднесла спичку — бумажки вспыхнули, потом щепки. Нинита закрыла дверцу. Из неё в кухню пополз дым, и всё погасло… Заслонка!.. Забыла открыть!

После четвёртой попытки поленья наконец загорелись.

— Печка, я тебя победила! — шепотом, чтобы не разбудить девчонок, воскликнула Нинита.

Дальше было уже проще. Почистить и сварить картошку — ерунда, это она умела. Вскипятить чайник и заварить чай — мелочи! Нарезан хлеб, молоко в ведре стоит на скамье у стола. Проснувшиеся девчонки с аппетитом принялись за завтрак; подошли ребята, и скоро всё было съедено.

— Нинитка, ты молодец, — воскликнул Санька. — Теперь тебе ничего не страшно в жизни! — и важно пожал ей руку.

Все засмеялись, вышли во двор, а Нинита осталась в кухне и стала думать, как справиться с обедом.

Известно, что не боги горшки обжигают. Прошло совсем немного времени, и ни печка, ни борщ, ни макароны, ни даже кисель из пачки были Нините не страшны. А молоко они пили сырым.

Продолжение следует!

Иллюстрация: картина И.И. Левитана "Золотая осень. Слободка"