Юлия Кондрашова. Новый поворот
— А напиши об этом книжки, мам!
— О чем? О наших разговорах?
— Об этом тоже напиши. Но вообще о том, как разбираться с эмоциями...
— Может, вы сами напишете?
— Но мы же не знаем всех способов...
— Я тоже не знаю. А вы пишите о тех, что знаете, и постепенно они будут накапливаться.
Это с Варей.
После всего того, что было у нас по дороге из Пензы в Москву. Поразительный опыт даже для меня.
***
Настя потеряла Лотту.
Несколько дней прошло, а печаль все накрывает мою девочку при мыслях о ней. Сжимает сердечко. Она старается справиться сама — я не мешаю. Но вот мы уезжаем из деревни, где она нашла себе кошачьего друга — Раду-2. Настя встала рано-рано, выбежала в промозглое утро прощаться, обегала всю округу, но так и не нашла её. Едет в машине тучка-тучкой, чуть не плачет.
Пытаюсь помочь ей, не сильно погружаясь, говорю:
— Растяни ком своей печали. Как с краской — вот кучей упало на бумагу чёрное пятно, и оно мрачное, пугающее. А растащи его кистью по бумаге — и оно станет серым, серебристым, а может, вовсе окажется, голубым или розовым... И ты растащи этот ком, растяни, размажь по всему телу и посмотри, что будет...
Улыбается:
— Получилось, мама! Серебристо-голубой! Легче!
Я улыбаюсь.
— Хорошо, — говорю, — подумай ещё раз о Раде-2 и посмотри, как будешь чувствовать себя.
Ох, лучше бы я молчала…
— Когда я снова думаю об этом, змея сжимает мне живот...
Почему? Про что она? Что чувствует?
В зеркало заднего вида я вижу: ручки на животе, глазки закрыла, слушает.
— Почему-то думается про Лоту, а не про Раду...
— Отлично, это оно. Давай спросим, что она хочет... Просто спроси и подожди ответа.
— Как, мам? Она мне скажет?
— Не обязательно. Ты спроси у своего тела и подожди, что всплывёт.
Задумалась...
— Кружок с червяками — надо дать его змее. Ест их, улыбнулась. Теперь серая тьма — может, наелась и уползла?
— А что ты чувствуешь? Как твой животик?
— Всё ещё съёживается.
Ручки на груди и на животе, слушает себя...
— Мост — дыра, хвост и усатая голова, ушки треугольные. Ой, мама, ещё змея. Она с двумя хвостами — и она то входит в эту дыру, то выходит...
И уже без моих вопросов продолжает:
— Поняла, что означает, когда змея с двумя хвостами входит и выходит - это мои вдохи и выдохи.
— Тогда подыши и краешком глаза понаблюдай за ней.
— Ой, цвет поменялся.
— Приятный?
— Да.
— Подыши, сколько тебе нужно, и потом открой глаза.
Позже говорю:
— Снова подумай про Раду и про Лотту. И посмотри, как ты себя чувствуешь при этом.
Через некоторое время с заднего сиденья:
— Легкая, приятная грусть. Даже не грусть, а приятно.
— Погладь и поблагодари себя. Спасибо, Настя.
***
Казалось бы всё, сеанс окончен. Но нет. Тут уже вступает Варя — не хочет ни в чем отставать от сестры. Кажется, она выдумывает проблему, чтобы получить свою порцию внимания. Но я подхожу со всей серьёзностью.
— Кошка злится внутри меня и скребёт. Это Рада.
— За что она злится на тебя?
— За то, что я не убираю за ней и не делаю ничего для неё.
— Спроси её, почему она хочет этого от тебя.
Варя задумывается, но тут встревает Настя:
— Можно, можно я скажу?!
И, получив разрешение, продолжает:
— Мне кажется, эта кошка — Варя. И она — Варя — злится на себя (а кошка — это её злость).
Я в шоке. Поправляю воображаемые очки на носу и разглядываю своего ребёнка уже без зеркала:
— Да, ты умна не по годам! Но давай ты будешь держать эти мысли при себе в такой момент, чтобы Варя нашла свои ответы, а не приняла твои за свои.
Не обиделась — затихла.
Варюша продолжает.
— Она хочет, чтобы я о ней заботилась вместе с Настей.
— Что ты чувствуешь, когда она это говорит?
— Раздражение и обиду.
— Посмотри на них и спроси себя, на что ты злишься.
— На то, что она хочет от меня заботы. А мне некогда. Я слишком люблю тебя и хочу заботиться только о тебе.
Оппа, вот это поворот! — сворачиваю пока на более безопасную почву, но — мама мия — кажется, мне самой пора в терапию.
— Может быть, тебе стоит сказать ей об этом прямо?
— Как?
— Сказать, что ты любишь её настолько, чтобы ласкать и играть с ней, но не настолько, чтобы заботиться и ухаживать. Что у тебя нет того, что она от тебя хочет.
— Хорошо.
— Как она ведёт себя теперь?
— Она уже не взъерошенная, но всё ещё расстроенная и с когтями.
— Загляни в себя и спроси её, что ты можешь сделать для неё сейчас.
Старается: тоже ручки на груди, глазки закрыты...
— Погладить.
— Ты можешь это сделать?
— Да, с удовольствием.
— Тогда сделай и скажи ей об этом.
— Она стала ласковая, и внутри у меня хорошо.
***
Да, друзья мои, не ожидала я подобных сеансов и поворотов вот прямо сейчас. Но, Бог мой, это весьма познавательно.
Такой путь в познание....
Такой путь.
Добавить комментарий