Когда на океан спустилась ночь и в небе зажглись крупные яркие звёзды, Джон и его спутник вернулись к хижине. Хозяин нёс на плече кабана, а Друг гордо шагал впереди, воинственно рыча на свою собственную тень. Джон устало опустил добычу на землю и расправил плечи.

— Вот мы и дома! — сказал он и улыбнулся собственным словам. — Дома! Только Стройной Лани не хватает!

Джон вздохнул и развёл костёр, потом принялся разделывать тушу. Через час над океаном поплыл ароматный дым. Утолив голод, Джон и Друг вышли на берег и пошли по кромке прибоя. Волк играл с хозяином, с океаном, с раковинами, не теряя, однако, бдительности. Наконец Джон нашёл поваленное молнией дерево и присел отдохнуть. Звёзды, казалось, сияли совсем близко.

Золотое кольцо России! Кто был в этих знаменитых исторических городах? Самый дорогой моему сердцу — это Суздаль. Вот про него и поговорим.

Как-то четырнадцать лет тому назад мы с мужем искали направление, чтобы купить дачу или дачный участок. Моему сыну на тот момент было 6 лет, лето в Москве было жарким, очень хотелось свежего воздуха и тишины. Направлений пересмотрели много: и Рязань, и Дмитров, и Сергиев Посад. И как-то так само получилось, что нас пригласили в гости наши друзья в подмосковный город Орехово-Зуево. В пяти километрах от него у наших друзей была дача. Мы проезжали разные города, посёлки, деревни. За окном машины менялся пейзаж, но больше всего меня удивляли леса. Да, да, это были не стройные берёзки и дубовые рощи, это были хвойные тёмные леса с болотами и папоротниками.

В Эрмитаже продолжается выставка «Шедевры Лейденской коллекции. Эпоха Рембрандта и Вермеера». Посетить экспозицию можно до 13 января 2018 года.

Лейденская коллекция получила свое название в честь родного города Рембрандта, а на самом деле она принадлежит семье Каплан из Нью-Йорка. Без преувеличения это богатейшее собрание голландской живописи XVII века, находящееся в частных руках. Коллекция выставлялась в Лувре, в музеях Пекина и Шанхая, в нынешнем году приехала в Россию и была показана в ГМИИ им. Пушкина в Москве, а сейчас экспонируется в Эрмитаже.

Золотой век голландской живописи — так называют произведения художников Голландии XVII века. Эти мастера творили во времена расцвета страны, продолжая традиции Эпохи Возрождения, но уже оторвавшись от необходимости писать исключительно на религиозные и мифологические темы. Популярными в это время стали новые жанры: бытовой жанр, портрет, натюрморт, пейзаж. На сравнительно небольшой территории работали до двух тысяч художников одновременно, и чтобы выиграть конкурентную борьбу, каждый из них стремился специализироваться в каком-то одном жанре. 

В маленькой, возникшей за ночь луже отражался точно такой же маленький клочок необыкновенно голубого неба, как и она сама. И потому она, как маленькая девочка в небесно-голубом платьице, очарованная своим нарядом, боясь шевельнуться, замерла, любуясь собой, забыв обо всём на свете. Забыв?! Да она ещё просто ничего не знала, всё было впервые, всё занимало и беспокоило её. Она лежала у крыльца, как маленькое зеркальце и, к сожалению видеть могла лишь то, что доступно маленькому зеркальцу. И ведь никто не мог рассказать ей об этом, а это было так очевидно... Когда проплывающие мимо пушистые белые облака, как пелена, заслоняли собой небо над ней, она таращила глаза и не понимала, что происходит. Когда нахохлившиеся шустрые воробьи заглядывали в неё, чтобы поглядеть на себя, она кокетливо отводила глаза в сторону, решив, что она им нравилась. И совсем потеряла голову, когда рядом, как профессор в строгом чёрно-белом наряде, прошла важная сорока. 

Удивительно устроена жизнь. Человек, случайно (?) встреченный в потоке дней, может стать абсолютным счастьем. Независимо от того, как обернётся жизнь и кем он станет. Другом — отлично. Любимым — ещё лучше. Любящим — нереально здорово. Товарищем по работе — и это тоже хороший вариант. Чужим — это тоже можно принять, отпустить и переварить опыт.

Наверное, именно так мы и распознаем в разноликой толпе своих людей. В них не заложено наше страдание. Как бы с ними ни сложились отношения, это будет счастье. Как бы человек ни распорядился тобой, твоим отношением к нему, это не будет болеть. Свой человек внутри тебя не болит, он там светится.

В своём человеке есть абсолютно всё. Возможность развития истории в любую сторону. И везде светло. Смотришь на этот подарок неба и видишь только счастье. И нет, это не то же самое, что идеализация. Идеализация — когда не видишь человека настоящим, приписываешь ему положительные качества, которых у него нет, и не видишь отрицательных. А тут не так.

Мы с мужем — заядлые путешественники, побывали уже во многих странах. И каждый раз при выборе страны для следующей поездки встаёт дилемма: надо найти какое-то необычное место, но чтобы при этом было безопасно, не было инфекционных болезней и соблюдалась гигиена, был хороший климат и много интересных достопримечательностей. С каждой поездкой для нас таких мест оказывается всё меньше.

Осенью мой муж предложил:

— А давай посмотрим, может, в Японию поехать?

После небольшого исследования в интернете мы поняли, что все наши желания совпадают, в Японии даже в ноябре можно погреться на солнце, если поехать на южный остров Окинава. Поскольку мы живём в Швеции, со шведским гражданством свободный въезд в Японию, мы купили билеты до Окинавы и забронировали домик на Booking.com.

В Греции, как известно, всё есть, но неизвестно, где это искать…

Сейчас всё больше людей планируют заранее свой отпуск, а некоторые и переезд. Греция — страна маленькая, однако, настолько разнообразная, что я диву даюсь порой.

Я переехала в Грецию в 2006 году и первые 4 года жила в небольшом курортном городке Неа ясаком под Афинами. С точки зрения комфорта это идеальное место: рядом море, чистый воздух, нет городской суеты. Но для меня было тяжело в том плане, что все курсы по изучению языка находились в Афинах, а это полтора часа езды в одну сторону на общественном транспорте, невозможность найти друзей — вокруг были одни греки, и сложно было из-за отсутствия магазинов (поездка на шоппинг казалась событием). Поэтому тем, кто после переезда оказался в Афинах, конечно, было проще. Многое доступно в пешей досягаемости, есть возможность познакомиться с соотечественниками даже на троллейбусной остановке и без проблем выбрать курсы по своему вкусу.

Не далеко — не близко, не высоко — не низко, в дальних питерских лесах произошла наша история. Две не лягушки, но путешественницы решили не просто пойти в лес далеко-далеко, как обычно, а пойти ещё дальше, да ещё и с инструктором по экстремальному туризму. Поскольку туризм в тех лесах на наши опытные лапы, ноги и головы никакого экстрима не представлял, а чего-то интересного хотелось — ну вот и решили, что сей путешественный муж будет нам всякие дорожные байки складывать, пока мы в лесу неведомом будем рыскать в наше удовольствие.

Загрузились с рюкзаками и собакой в электричку на станции «67-й км» Приозерского направления, быстро доехали до не так далёкой станции Лемболово.

Наш материализовавшийся в человеческом виде «навигатор» сообщил нам, что «маршрут построен» и повёл нас дорогой нехоженой — то есть лесными звериными тропами. Это присказка, не сказка, сказка будет впереди!

«Кто умеет дарить, тот умеет жить»

Французская поговорка

Можете выбрать для себя, почему вы дарите подарок: я тебя люблю, ты мне дорог, я тебя уважаю, интересному человеку, просто так.

Точно также выберите для себя, почему вы принимаете подарок: очень приятно, и я тебя люблю, ты – чудо, это невероятно, ты мне дорог, какое счастье.

Важная составляющая подарка — безвозмездное дарение и принятие от всей души!

Проверьте себя – ответьте на три вопроса, и мы поговорим об этом дальше.

Так вышло, что ещё подростком я, получив не самую страшную, но и не самую простую травму, после «всего, что только могли сделать хирурги» была направлена на реабилитацию в специальный центр. Звучало, конечно, вполне внушительно, но на деле центр этот оказался местом, где множество таких же, как я, детей разных возрастов и проблем жили, словно в интернате: без родителей, друзей и привычного окружения. Нет, конечно, совсем маленькие лежали здесь не одни, но я к их числу не принадлежала, и потому одиночество моё нарушалось разве что соседками по комнате, от общества которых я далеко не всегда была в восторге.

Но в целом жизнь в центре была терпимой. Нас, как могли, развлекали, вполне сносно кормили и, конечно, усердно лечили.

В числе прочих процедур числилась в моей медкарте лечебная физкультура — нечто, как мне казалось, представляющее собой уже привычные занятия, на которых меня ещё в больнице заставляли делать «ножницы», «ласточку» и тянуть на себя носок ноги, сидя на одном из пухлых матов, брошенных у стены пустой, если не считать поручней и шведской стенки, комнаты.