4_2022 номер журнала

Евгения Романова. Такаки

Такаки. Синий ветер фантазии

Такаки (Takaki — Takashi Mare) – современная японская художница, рисующая в стиле цифровой живописи. Родилась 20 июня 1974 года на острове Хоккайдо, который расположен в северной части страны и является вторым по величине островом Японии.

До 1998 года Такаки писала картины, используя масло и акварель, но затем увлеклась техникой создания изображений с помощью компьютера. В 2004 году художница переехала в Токио, где полностью посвятила себя компьютерной живописи. Сейчас она предпочитает работать в программах наподобие Adobe Photoshop с использованием компьютеров Mac Pro фирмы Apple.

Вскоре работами Такаки заинтересовался другой известный японский художник, родоначальник цифровой живописи Ютака Кагая и пригласил девушку работать в свою студию «KAGAYA Studio Inc», которую основал в 2001 году вместе со своим братом, композитором Реем Кагаей (Rei Kagaya). Студия занимается созданием анимационных фильмов, основная тематика которых связана с наблюдениями звездного неба в разных точках земного шара. Большинство этих фильмов предназначено для планетариев.

 

Ольга Васильева. Воздушный фонарик

Их первое свидание. Нет. Не то. Не первое свидание, а первое прощание, после того, как он отвез её домой. Когда это было? Кажется, вчера; а может быть, уже пролетели годы? Тогда, под чёрным ноябрьским небом, она впервые его обняла. Просто так. Он подарил ей розу, а она его обняла. Вдохнула его аромат. Почувствовала тепло его шеи. Почувствовала его руки на своих плечах. Доли секунд перечеркнули прошлое и рывком перевернули страницу жизни. Она стояла перед ним и не знала, какие слова сложатся из букв на новом, ослепляющем белизной листе бумаги.

Солнце согревало вечерними лучами заката и обнимало, как плед. Они сидели на крыльце и собирали разлетевшиеся листы бумаги.

Они сидели в кафе и не могли наговориться. Слова потоком лились из неё, смешиваясь со смехом и искрящимися глазами, а он заворожённо смотрел, словно на диковинку, и смаковал каждую минуту. А потом была темнота кинозала, последний ряд и робкое прикосновение коленей. 

Ольга Манышева. Ночное приключение

Лена открыла дверь старого дома и перешагнула через порог. Вдохнула знакомый с детства густой, немного сырой и совершенно дачный запах. Поставила тяжёлую сумку на пол, поёжилась — на улице смеркалось и становилось заметно прохладнее.

«И зачем только я решилась на это?» — шевельнулась предательская мысль.

Лена отогнала её и повернула выключатель. Жёлтый тёплый свет от свисающей с потолка люстры с цветастым тканевым абажуром залил комнату и сразу придал ей знакомый уютный вид.

Татьяна Кветачка. Миниатюры

Лёгкий ветерок ласкал кожу... Волосы струились, развивались и щекотали щеки. Лёгкий ветерок, совсем не родной, но такой пьянящий... Пьянящий ароматом мечты — мечты моей юности, мечты моей жизни... Он был свеж и наполнен нотами кофе и выпечки, ванили и горячего шоколада...

На мне было лёгкое бирюзовое платье, и, казалось, что оно наслаждалось вместе со мной, обволакивая на теплом дыхании ветра моё тело, летящее навстречу счастью...

Я улыбалась, сощурив глаза... Глаза, в которых горело солнце, дарящее миру свет и любовь.

Моя улыбка... Моя благодарность небу... А взгляд, пытающийся объять необъятное всеми параллелями зрения, влажно впитывал панораму, представшую передо мной.

Наталья Соловей. Зимние тюльпаны

…Они начали активно общаться в сети. Он дарил ей цветы, отправлял ролики и видео приветы с пожеланиями доброго утра. С этого начинался и заканчивался Настин день. Она спешила к компьютеру, чтобы посмотреть, что же ещё придумал Стас. Он всё время удивлял её. Ей было приятно его внимание.

— Ты женат? — несмело спросила она однажды.

— После этого вопроса со мной все перестают общаться, — наигранно обиженно произнёс он.

— Значит, да. Какая прелесть, — засмеялась Настя. — Я тоже замужем. Я буду с тобой общаться, не переживай.

У Стаса был третий брак и трое детей, которых он обожал, и для Насти это было спасением.

Светлана Боженкова. Воля к жизни

Иногда во мне просыпается генетическая память рода, и я тоскую по деревенским просторам, по бескрайним полям с золотистой пшеницей, по русским народным песням. По парному молоку в глиняных кринках и ароматному хлебу. По блюдам, приготовленным в русской печи, и от этого ещё более вкусным.

Где-то в глубине моей памяти просыпаются воспоминания о хороводах, о волосах, заплетённых в тугую косу, о сарафанах. О венках, которыми девушки украшали голову. О гаданиях и прыжках через костёр. В воображении ярко рисуется Русь, святая, светлая.

И всё это ассоциируется с русской удалью, вольностью. Вольный человек — близкий к природе, к истокам. Свободный от предрассудков, стереотипов, навязанных мнений и чужих оценок. Вольная душа. Любить — так любить, гулять — так гулять!

Анна Островская. Фототерапия

Важное умение психоаналитика — ненаправленное внимание. В двух словах: вы слушаете человека, не акцентируясь ни на чём, но одновременно сосредоточившись сразу на всём. Слушаете как бы и слова, и междустрочие слов — эмоции, микромимику, паузы, дыхание, жесты... И в речи клиента, в излагаемых им историях, начинают выскакивать определённые жизненные линии, сюжеты, акценты — как отдельные нитки из ковра или гобелена. Это те сюжеты, на которых человек спотыкается, но за которые в то же время и держится. А спотыкается чаще всего потому, что там очень большой сгусток эмоций. Это может происходить, если человек сам себя обманывает, но этого не знает. Наше дело — направить внимание человека на этот самообман и очень аккуратно, тихонечко вытащить на свет правду. И потом бережно помочь с ней побыть, изучить, научиться жить с ней, влиять на дальнейшее развитие сюжета осознанно.

Фотограф точно также переключается с плавающего внимания (на всё сразу в поисках интересного кадра) к направленному.

Ирина Рыжкова. Всё выше

Сколько раз давала себе обещания не равняться на красивые картинки, перестать мечтать чужие мечты, закончить бесконечную гонку с несуществующим соперником. Стать с понедельника лучшей версией себя, «супервумен» без страха, в полном довольстве с чудесной собой и с не менее чудесной жизнью. С лёгким недоумением оглядываться в своё прошлое и с улыбкой спрашивать:

— Ну и зачем ты так надрываешься? Всё же так просто, детка.

Пока мой виртуальный образ подмигивал мне из туманного будущего, в моей реальности изменения были почти незаметны. День за днём одни и те же садовые инструменты под ногами, те же платья, те же люди, и где результат? Где чудесная Я и моя чудесная жизнь?

Почему всё происходит в жизни так медленно, обыденно, и можно хоть разорваться на ошмётки британского флага, но не получается сразу измениться или стать. Так хочется быстрее! Поэтому приступы острой всемогучести периодически накатывали, и я энергично рубила в капусту без сна и отдыха все дела, казавшиеся мне важными.

 

Вероника Локунова. Живопись сердца

Моя история — это шестнадцать лет чудес вместе с пачкой пластилина. Может, я хотела сказать, с пачкой чая и печенья? Нет, я не перепутала, и вы сейчас в этом убедитесь!

Шёл 2006 год, обрушившийся на меня градом камней, одна трагедия за другой. Сидела я, то и дело вытирая слёзы, и вот, когда руки потянулись за очередной салфеткой, они внезапно наткнулись на пачку пластилина. Открыла, начала перебирать в руках. Рисовать я не умела, так вот, глядя на открытку, создала примитивную рыбу. И первый раз за многие месяцы улыбнулась, засмеялась на свой нелепый шедевр.

«Всё лучше, чем гневно рвать и комкать бумагу!» — подумалось мне.

Так и началось скручивание колбасок, размазывание, соединение цветов, создание палитры. И защекотали кузнечиками робкие желания нарисовать кота, сирень, бабочку.

Елена Баркова. От навыка до таланта

Лежу весь такой голый, а женщины вокруг меня одетые ходят.

Были бы зубы, покусал бы. Но ни слов, ни зубов нет пока, поэтому я инстинктивно крикнул, чем очень удивил медперсонал. Пусть знают, мужчина родился!

Эх, так хотелось схватить шариковую ручку и каллиграфическим почерком вывести: «Привет, мама! Меня зовут Валера. Я родился 05.08.2003. Мой вес: 3320 гр. Мой рост: 57 см. Купи мне машинку, и поехали уже домой!» Но… букв я не знаю, а как держать в руках ручку и писать — уж тем более.

Ну ничего, я научусь.

Лежу красный весь, сморщился, молчу. Поглядываю на часы. Акушерки вокруг меня с линейкой бегают, рост измеряют. Эх, так хотелось сразу встать, подбежать к маме, обнять и крепко-крепко поцеловать!… Но… ходить я еще не умею. Ничего, я научусь.

Страницы