Мы жили в Москве, в большой трёхкомнатной квартире. Но всем было там тесно друг от друга. Наступал месяц май и дачный сезон, когда свекровь уезжала на дачу, и я начинала ощущать больше кислорода. Муж мой — единственный сын у мамы с папой — был молодой учёный, подающий большие надежды. Хотя это было со слов его мамы, но я по молодости лет в это верила... Заметно веселел и мой свёкр, когда начинался дачный сезон. Мы все работали, а бабушка забирала внука на дачу. У неё был самый длинный отпуск — она работала учительницей. В пятницу мы, нагруженные и навьюченные едой, которую, по-моему, было не съесть за неделю, все ехали на дачу. Толкались в электричке и автобусе, который брали на абордаж (иногда не совсем успешно). Нам, измученным после работы и дороги, были в награду объятия сынишки и чёрного кота, а ещё возмущения свекрови. Оказывается, куры были куплены не на Арбате! А ещё надо было выслушивать, что молоко и творог не из магазина «Диета».

Скрашивалась атмосфера прогулками по лесу за грибами, походом к старому ручью, играми с сыном и звёздными вечерами, иногда у костра с соседями под гитару. Кот Граф особо меня не жаловал, ведь кормила его свекровь. От малыша он тоже шарахался, прячась под кровать или под скамейку. У кота спереди была белая манишка, на передних лапах манжеты и белые носочки, поэтому его так и назвали. Он вообще был аристократ и не садился в квартире на неубранный ящик с песком, а начинал вопить и звать на помощь. Я за ним не ухаживала, котов не люблю и кошек тоже, у них память короткая... Его не гладила, хотя он норовил на моём покрывале спать, я его гоняла.

В общем, надо было быть благодарной свекрови, что взяла ребёнка на лето вместе с котом из квартиры.

В один из таких выходных дней мой подкаблучник-муж должен был проводить эксперимент на делянках в лесу, а практикантки ему помогали. Академия наук даром денег на исследования не даёт, так что на дачу он выбраться не сумел. Я поехала с тяжёлой сумкой, отпросилась пораньше в пятницу на дачу.

В автобус удачно влезла и даже уселась, но он сломался по дороге. Пришлось идти — с сумой под тридцать килограмм, не меньше. Люди шли вереницей, и ко мне подкатил молодой мужчина, довольно приятный. Он вызвался помочь нести сумку и даже охнул, когда её схватил. Разговорились, лицо его показалось знакомым, он был с соседней дачной улицы. Договорились пойти завтра за грибами. Я потом принесла целую корзину грибов, и он с моим сынишкой поиграл в мяч. Новый знакомый был разведён и скучал по своему сыну.

Выходные дни пролетели, и, уже расставаясь со свекровью, я попросила с огорода нарвать лука, зелени, что есть. Но та отказала:

— Ты можешь на рынок заехать.

Я немного опешила, а потом обида пришла уже в электричке. Столько лет сажать, помогать и работать на земле, чтобы она пожалела пучок петрушки с укропом своему же сыну!

Вышла я на одну станцию пораньше, чтобы зайти на базарчик. Это ещё был пригород, но до станции метро было рукой подать, тем более без тяжёлой сумки. Подхожу поближе к рядам бабушек и… вижу впереди моего мужа с молоденькой девушкой! Она так ему улыбалась! Он её обнимал то за талию, то за шейку, и прямо светился своей улыбкой. Я наблюдала до конца, как они прошли всю базарную толпу и направились в посёлок, дошли до тихого места, и он ей дал яблоко из своих рук к губам, а потом начал её целовать.

Повернулась я от них и пошла своей дорогой. С того момента уж навсегда ушла.

Лето закончилось, приехал сынишка и кот, но муж мой всё ещё был «загружен» на работе, часто там оставался. А я уже решение приняла, только сына и ждала, чтоб уйти. Кота пришлось кормить, ведь бабуля с дедом уехали закрывать дачу. Кот смекнул, кто в доме хозяин, и стал каждое утро об мои ноги тереться, чтоб я ему рыбки сварила... Сосед с дачи позвал на свидание, я отнекивалась, что сына не с кем оставить, но он просил придти, пусть с сыном. Таких свиданий было много. Мы чудесно проводили время в парке Горького, и я не вспоминала ни о ком из своей семейки в такие дни.

Догорело лето, пошли дожди, зашуршали красные листья клёнов. Однажды лежу на диване, когда все были дома, занятые по своим углам, и одиночество накатило. Надо было решать, куда уходить. Новый «подруг» звал меня замуж, а ещё в голове перебирались варианты, и слёзы лились по лицу. Пришёл Граф, встал на задние лапы и начал своей лапкой вытирать мне слёзы с лица... Ох! Ещё горше я почувствовала, что только кот и пожалеет. Так было удивительно, что он живой и чувствует, а рядом нет родной души. Я его погладила с благодарностью. Мир открылся по-новому. Кроме любви, которую отдаешь, ещё должна быть любовь к себе, непременно. Обиду мы сами в себя впускаем, если к себе мало любви.

Теперь у меня новый муж — он же мой «подруг», у его жены другой. Мы счастливы и стараемся сделать всё, чтобы дети чувствовали себя счастливыми. Сын вырос и встречается со своим отцом, чёрный кот убежал на даче на другое лето и не вернулся. Теперь я люблю собак и кошек, цветы и деревья, дочку и сына, я теперь всех люблю — невестку будущую, и ещё я люблю себя.