После тёмных октябрьских сумерек яркие лампы дневного света слепили глаза. Пришлось зажмуриться и подождать, пока глаза привыкнут к искусственному освещению. В супермаркете почти не было людей. Марина быстрым шагом направилась к молочному отделу. Вот уже два дня ей хотелось творог: она вспоминала его вкус, запах — в такие моменты ей казалось, что он тает у неё во рту.

В холодильной витрине уже совсем не осталось товара: несколько бутылок молока, кефир и различные йогурты в пёстрых упаковках всех сортов и расфасовок. Девушка пробежалась глазами по ценникам: на всех значился творог молочного комбината «Останкино» — 3%, 6% и её любимый 9%. Полки были пусты. Вдруг она заметила, что в дальнем конце холодильника стоит коробка с товаром. Белые упаковки ровных кирпичиков выдавали себя — творог.

Она взяла одну пачку в руку. Расфасовка больше, чем обычно: 400 грамм. Рузский молочный комбинат. Такого творога она никогда не пробовала. Свежий. Упакован утром. Цена 74 рубля. Семьдесят четыре? Это почти вдвое больше, чем обычная пачка останкинского.

Марина полезла в карман: несколько бумажных десяток и пара горстей мелочи. Она перебрала монеты: семьдесят пять рублей. Это почти что три поездки на метро. А сегодня только вторник. После утреннего собеседования у Марины не осталось сомнений, что ещё один день прошел безрезультатно.

Надо беречь деньги, потому что в четверг или пятницу будет еще одно собеседование, а то и два. А вдруг два? Где найти деньги на проезд? Можно залезть в мишку, но в нём совсем мелочь, рубли да двушки. Нужно еще раз осмотреть карманы. На прошлой неделе нашлась сторублёвая купюра в кармане летнего сарафана. Остатки этих ста рублей растаяли с утренней поездкой на метро.

Пачка творога проминалась под пальцами, бумага была влажной от молочной сыворотки. Хотелось есть. Что она ела на завтрак? Гречку, которая обнаружилась в буфете. В холодильнике её еще ждали пара горстей холодной каши. Тратить деньги на еду она теперь не могла. То, что осталось, нужно беречь на проезд, ведь неизвестно, когда она устроится на работу и, тем более, получит первую зарплату.

Буквально несколько месяцев назад все казалось так просто: нужно было сдать сессию, написать диплом. Она вспоминала эйфорию, охватившую её после защиты диплома. В тот миг казалось, что она совсем свободна. Казалось, найти работу будет несложно. Казалось.

А теперь? Теперь октябрь — почти середина месяца. Позади около пяти собеседований, впереди — пустота. Взять и купить творог на последние деньги! Принести тяжелый мягкий ароматный брикетик домой. Вынуть его аккуратно из пакета, положить на тарелку, развернуть бумажку, соскрести с неё вилкой творожные крошки. Вилкой? Да, только сейчас Марина поняла, что любит есть творог именно вилкой. Это был бы настоящий пир!

«Нет, — сказал Марина сама себе, — так нельзя». Если денег опять не будет, придется просить в долг у Кати. Сестра очень добра и денег даст, но просить в долг существенные суммы не позволяла совесть, а клянчить по сотне рублей надоело. Тратить деньги нельзя. Нужно потерпеть. Все обязательно наладится. Марина положила пачку обратно на витрину и поплелась к выходу.

На улице стремительно темнело. Опять накрапывал дождь. Фары автомобилей и уличные фонари отражались в мокром асфальте. Хотелось домой, в тепло. Дома ждали любимое кресло и книга рассказов Гофмана. Можно заварить чай в большую красную кружку, сесть в кресло и читать. А ещё дома ждала Мара, чудесная гладкошерстная кошка, которая по своей природе была небольшой, а в последнее время ощутимо похудела, ибо вот уже примерно месяц её дневной рацион ограничивался одной рыбкой минтая. Рыбка эта варилась в высокой кастрюле и съедалась в течение первых полутора минут, будучи выложенной на блюдечко. Иногда, с той же частотой, что и её хозяйке, ибо Марина делилась с кошкой всем съестным, Маре перепадали молоко и сметана.

Сметана. Да, точно, сметана. Должно остаться около половины банки сметаны в холодильнике. Густой свежей сметаны. Марина ускорила шаг. Но сметану доедать нельзя. Нужно оставить на завтра. А такая ли она свежая? Куплена в пятницу утром. Произведена…. Да, пожалуй, завтра её придется доесть, дольше хранить нельзя.

У соседнего дома Марина замедлила шаг. Нужно зайти к сестре, в конце концов, она единственная родственница в городе. Родители теперь находились за тысячи километров. Марина старалась звучать воодушевленно по телефону в разговорах с ними и всем своим видом показывала оптимизм, который улетучивался тут же, как телефонная трубка касалась клавиши сброса. У Кати дома всегда была еда. Она по привычке предлагала Марине поесть, но та чаще всего отказывалась. Но теперь мысли о горячей пище пересилили усталость.

Подъезд был темным. Марина на ощупь поднялась на третий этаж и нашла звонок. Дверь открыл Юра, Катин муж. Не успела Марина удивиться, что он дома, как вспомнила, что неделю назад он попал под сокращение и теперь тоже находился в поиске работы. Эта мысль обожгла что-то внутри, и стало неприятно.

—Добрый вечер! — сказала Марина и шагнула через порог.

—Привет! — отозвался Юра. — Катя на кухне.

Марина повернула дверной замок, а когда оглянулась, Юры в прихожей уже не было. Дверь в комнату была прикрыта, и через нее доносился звук работающего телевизора. В квартире стоял запах свежеприготовленной пищи. Это увеличивало шансы быть накормленной.

Катя была занята какой-то кропотливой работой за столом. Она едва подняла голову, когда Марина появилась в дверях.

—Привет! Как твое собеседование?

—Как и прочие. Похоже, не перезвонят.

Марина окинула взглядом кухню. На плите стояли две сковороды, накрытые крышками.

Девушка представила, что под крышками лежат пухлые котлеты, соприкасаясь поджарыми боками, или какие-то другие вкусности. Секунды тишины, казалось, тянулись вечно. Катя сидела, опустив голову над каким-то тряпьем. У Марины проскочила мысль напрямую попросить поесть, но она сдержалась.

—Ладно, — сказала она, — я пойду. Уже поздно.

Дождь перестал. На улице было влажно и тихо. Шаги гулко отдавались в темноте. Желтые плафоны фонарей во дворе окрашивали всё в мягкий волшебно-сказочный цвет. Прежде чем зайти в подъезд, Марина остановилась и посмотрела на небо. Бегущие облака казались совсем близко: вот-вот зацепятся за телевизионную антенну на крыше.

«Как странно, — подумала Марина, — ежедневно, ежеминутно человек ощущает себя здесь и сейчас, чувствует, что живёт, а в памяти остаются только короткие впечатления и эмоции. А по прошествии времени всё, что человек помнит — это коллекция фрагментов жизни, как альбом с фотографиями».

Она оглядела тёмную сторону двора. Где-то в деревьях выгуливали собаку: мелькнули куртка и поводок. На какое-то мгновение смолкло движение на улице. Девушка глубоко вдохнула осенний воздух, наполненный дурманящим ароматом опавшей листвы.

«Этот момент я запомню!» При этой мысли железная дверь подъезда открылась, и вышел Маринин сосед. Она зашла в светлый уютный подъезд.

Вот уже месяц она жила в этой квартире, и каждый раз, когда она поднималась на лестничную клетку, ей казалось, что входная дверь будет не заперта, её можно будет просто толкнуть и войти, предварительно нажав на звонок. Внутри будет темно, а в дальней комнате будет гореть настольная лампа. В большом кресле за письменным столом будет сидеть дед. На столе будут лежать открытые книги по микробиологии и цитологии — это дело всей его жизни. В комнате будет чувствоваться навязчивый запах табака, а из тёмного угла будет доноситься музыка Шопена. Та самая виниловая пластинка, которую дед любил слушать в последние годы. Это был последний подарок его покойной жены. В который раз Марине показалось, что всё будет как прежде, но жизнь продолжалась.

Пока она искала ключи в сумке, за дверью замяукала кошка, чувствуя приход хозяйки. Дверь открылась. Тихо. Кошка трётся о ноги.

Сняв пальто и разувшись, Марина прошла на кухню. Она машинально поставила кастрюлю на плиту и открыла морозилку: две рыбки. Одна была положена в кастрюлю и залита водой.

—Ничего, Мара, как-нибудь прорвемся, — сказала она, гладя кошку. Та забралась на табурет и потягивалась, выгибая спину.

В кармане пальто зазвонил телефон. Марина пошла в темную прихожую и извлекла телефон из кармана.

—Алло!

—Марина, привет! – это был её бывший одноклассник, живший напротив через улицу.

—Миша, привет! Как дела?

—Всё отлично, как всегда. Я сегодня аванс получил, радуюсь. Дома сидеть не хочется, а все ребята заняты. Можно я в гости приду? Давно не виделись.

—Да, конечно. Только у меня из еды ничего нет, угостить нечем.

—Не волнуйся. Ты же знаешь, я с пустыми руками в гости не хожу. Ты что-нибудь особенное хочешь? Сладости? Фрукты?

—Да, есть кое-что. Только не удивляйся. Купи, пожалуйста, творог. Очень хочется...

Продолжение следует!