Летом Адель жила за городом. Она снимала домик в маленьком и тихом городке, чтобы в полной мере насладиться тишиной и природными красотами.

День выдался прекрасным. На небе ярко светило солнце и, хотя его лучи бывали порою даже жаркими, но время от времени набегавшие белые и пушистые облака прятали его, и становилось просто тепло. Да и ветер помогал облачкам делать погоду комфортной. Не воспользоваться таким прекрасным днём было непростительной глупостью, и Адель, надев своё пышное красное платье, удобные летние туфельки, взяв зонтик от солнца, направилась на прогулку.

Каждый шаг её прогулки был наполнен событиями.

Вот её внимание привлек цветущий подорожник. Высокие, по сравнению с листьями розетки, цветоносы гордо возвышались над землей. До сегодняшнего дня они своей зеленоватой окраской никак не выделялись на фоне такой же зелёной травы, но цветение преобразило их. Цветущие свечки подорожника из зелёных и неприметных, превратились в пушистую сладковатую вату на палочке нежно фиолетового цвета. Теперь они уже не были невзрачными. Сейчас цветущие соцветия подорожника гордо выглядывали из зарослей травы. Насекомые, влекомые ароматом, охотно подлетали к ним. Вот огромная жёлто-чёрная оса, гулко жужжа в полёте, последовательно перелетала с одного соцветия на другое и, по-хозяйски его исследуя, забирала себе всё, что только можно.

Справа от дороги, на маленькой песчаной горке, расположился дружной семейкой чабрец. Маленькие листочки выглядели практически миниатюрными на фоне окружавших его растений, а всю эту кочку миниатюрных листочков украшали такие же маленькие, как и листья, розовые цветочки, создавая яркий островок красок в зелёной картине лета.

Была середина июля, и то, что месяц назад было синим морем цветущего люпина, теперь исчезло. А на смену ему пришли розовый иван-чай, голубая вероника, белая ромашка и желтоватая, пушистая медуница.

Неожиданно она увидела так редко встречаемый большой колокольчик, высокие стебли которого тянулись к солнцу из-под кроны старой ивы. Каким образом под старым деревом образовался этот сине-фиолетовый островок, было ведомо только Богу, но он стал явным украшением старому дереву.

Дорога менялась с каждым шагом. Одни цветы сменяли другие. Деревья, то своей шириной заслоняли всё пространство, то открывали его, устремляясь вверх навстречу солнцу, небу и ветру. Широкие вербы стояли неприступной преградой, а стройные березы уводили вдаль. Изредка попадались осинки, которые трепетно перебирали листочками, дрожа на ветру.

И вдруг в этой повседневности берёз, верб и осин вспыхнуло серебром чудо. Это роща серебристого тополя, переливаясь на солнце под волнами ветра, выглянула в просвет между берёзами. Она разительно отличалась от растущих рядом деревьев, меняя молниеносно свою окраску от тёмно-серой, словно грозовая туча, до белоснежной, как пушистый снег. И все эти переливы создавал ветер, которому нравилось менять краску в угоду своему настроению, крутя листочки тополей, которые с одной стороны были белыми, а с другой серыми.

Солнечный летний день был наполнен шумом ветра и неугомонным стрёкотом кузнечиков. Даже птиц не было слышно. Но Адель ошиблась. Посмотрев в голубое небо, она увидела маленьких ласточек, которые пронзали пространство своими стремительными полётами.

Дорога вела вдаль, открывая всё новые картины.

Иван-чая становилось всё больше и больше, и вот он заполнил собой все видимое пространство. Казалось, никто не сможет нарушить это розовое море, как вдруг в это море вклинились белоснежные лодки цветущей сныти. И если иван-чай выглядел стройным многоэтажным лайнером, то сныть широкопузыми баржами, окружавшими величественный «Титаник» иван-чая.

Дорога пошла под уклон. Она приближалась к реке. Всё чаще попадались вербы, светло-коричневая кора которых была густо покрыта зелёным мхом и светло-серым лишайником. Путь медленно и верно привел Адель к реке, через которую был построен мост. Она прошла по мосту до середины и остановилась у перил, устремив свой взор к воде.

Неожиданно из-под моста вылетела большая хищная птица. К какому виду она относилась, Адель понять не успела, лишь заворожённо наблюдала за бесшумным и довольно стремительным полётом серой птицы, которая скрылась в прибрежных деревьях и, возможно, сейчас, сидя на ветке дерева, сквозь листву наблюдала за девушкой, стоящей на мосту и слушающей весёлое журчание воды на перекате.

Река, протекавшая под мостом, была узкой, не более десяти метров в ширину, и не глубокой. Вода была настолько чиста и прозрачна, что открывала все свои секреты. Можно было видеть, как плавно покачиваются в воде листья кубышки и высокие цветоносы с жёлтыми цветами. Высоченные стебли тростника то теснились у бережка, то устремлялись в реку, где образовалось мелководье и движение воды снижало свою скорость настолько, что тростник мог быстро укорениться и перегородить своими, устремленными ввысь стеблями русло реки.

Наблюдать за рекой можно было бесконечно. И за тёмно-синими стрекозами, летающими над её водной гладью, и за кем-то таинственным, кто скрывался в зарослях тростника, бурно плескаясь, и за ярко-оранжевыми бабочками, облюбовавшими цветы медуницы, и даже за маленькими голубенькими незабудками, примостившихся у самого края воды.

Но, насладившись покоем у реки, созданным умиротворяющим журчанием воды, Адель направилась в обратный путь. Дорога от реки плавно поднималась вверх.

Вскоре деревья, охранявшие дорогу, стали отступать, уступая место травам и цветам, то большим и высоким, то маленьким, едва приподнимавшимся над землей. Сейчас вдоль дороги высились жёсткие стрелки отцветшего люпина, усыпанные стручками разной стадии спелости. Одни были зелёными и бархатистыми, другие серыми, как домовая мышь, а третьи коричневыми, жёсткими, высохшими и звенящими при прикосновении к стеблю, как маракасы.

Казалось, заросли люпина не закончатся никогда, так их было много, но вдруг, у самого края дороги возникла группка лесной гвоздики. Тонюсенькие стебельки с такими же маленькими, ланцетными листочками венчали ярко-малиновые звёздочки, радуя Адель.

По середине дороги облюбовал себе место белый клевер, приглашая на сладкое пиршество пчёл и других насекомых. Место полевой гвоздики порою охотно занимала звездчатка, белые, крошечные цветы которой были словно рассыпаны в траве, как жемчужины на морском берегу. Под кроной растущей возле дороги яблони обнаружились малиновые соцветия буквицы.

Дорога уходила всё дальше на луг, маня за собой и открывая всё новые красоты. Этому призыву не хотелось противиться, ему хотелось отдаться, как лодка, плавно влекомая неспешным течением.

И вот очередной поворот предложил насладиться видом белых полевых колокольчиков, которые так редко можно встретить в привычной синеве этих цветов. Адель присела рядом с колокольчиками в траву и как бы скрылась от пеночек, летавших неподалёку. Перед собой она видела островок отцветшего люпина, который стал на короткое время сценой для импровизированного концерта, организованного пеночками, дружно рассевшихся на его стеблях.

Концерт завершился, и Адель направилась дальше. Она вышла на простор луга. Ветер колыхал травы, тоненькие стебельки которых подчинялись ему безраздельно. Ей нравилось смотреть на это колышущееся море трав, хотя оно и не могло ей заменить настоящее.

Ещё раз взглянув на луг, она направилась к дому. Она знала, что дома её очень ждут. А вот кто, пусть это останется тайной.