Мы не виделись несколько лет. После моего переезда в Москву он приезжал после развода немного развеяться.

Это я его уговорила и даже купила билеты, очень хотелось его увидеть и обнять, поддержать. Сын — мой первенец, у меня к нему всегда было особое трепетное отношение.

После переезда и адаптации в Москве любая связь с родными была глотком свежего воздуха, а приезд любимого сына — это был праздник многократный. Эмоции зашкаливали. Он приехал похудевший и осунувшийся. Неделя пролетела мгновенно.

Прошёл год, второй... А потом крупная автокатастрофа, после которой его левую руку собрали по кусочкам и вшили титановую пластину, оставив страх и неприязнь к любому виду автотранспорта.

Но между нами было 4000 км, и я могла поддерживать его только словами, не имея возможности приехать. Помочь финансово не было возможности.

Прошло ещё пару лет. Сын настойчиво несколько раз намекал, что хочет услышать моё мнение и познакомить с девушкой. С учётом того, что у него всегда была очередь из девушек, и он не стремился мне о них рассказывать, надо было догадаться, что это больше, чем очередная девушка.

Я не восприняла этого всерьёз, а жаль. Занятая своими делами, выстраивая новый ритм московской жизни, я отнеслась к этому невнимательно.

Неожиданно, в мае прошлого года после нескольких удачных сделок, я решила посетить родной город и, была уверена, что меня встретит сын и мы поедем к нему, хотя я знала, что живёт не один. Но это же мой сын!!!

Он встретил меня в аэропорту, и первая фраза, которая вырвалась у меня, была:

— Почему ты такой толстый?!!

Нет, не «Сынок, как я по тебе соскучилась! Как ты мой родной?!», а «Как ты посмел быть толстым?!!» Как будто ему надо моё разрешение быть каким-то, с учётом того, что он много лет живёт самостоятельно. Моё сердце и мозг были разорваны.

Мой мальчик, мой красавец, моя радость и гордость, при своих 188 весил 120 кг и стал внешне напоминать своего отца, с которым я в разводе 20 лет и мы даже не разговариваем. Я отказывалась принимать его таким. Я знала о последствиях аварии, о пандемии и сидячем образе жизни, о депрессии, но это головой. А глазами я отказалась принимать реальность. Я отказалась от сына, я его осудила окончательно и бесповоротно.

Несмотря на тёплую встречу, на праздничный ужин, приготовленный собственноручно сыном и его девушкой, на милую болтовню, которая присутствует всегда, когда встречаются родные после многолетней разлуки, внутри меня фонило такое разочарование, что я его транслировала неосознанно.

И даже на важный вопрос, как мне понравилась его избранница, я ответила обыденными фразами, погрузившись в свои переживания.

Формально или внешне при общении всё было хорошо, но когда я прилетела через полтора месяца по делам, мне было отказано в визите и встрече.

Я такого совершенно не ожидала и всё-таки настояла на встрече на нейтральной территории, пытаясь выяснить причину такой холодности.

Мне было сказано, что их личный комфорт важнее вежливости.

Я была в шоке. А потом вспомнила, как будучи молодожёнами, мы с мужем приходили в себя после визита его родителей.

Как было неприятно ощущение, что нарушена твоя территория, что тебя не уважают и навязывают своё мнение и свои правила. Где-то закралась мысль, что я наследила на чужой территории.

Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы осознать и понять, что мой взрослый сын очень корректно преподал мне урок по личным границам и уважения чужой территории, территории личной жизни другого человека, даже если этот человек — твой любимый сын.

У нас было разные периоды жизни, от очень близких до абсолютно параллельных, история наших взаимоотношений окрашена и любовью, и ненавистью, подростковым бунтом и взаимной поддержкой, периодами близких и доверительных отношений.

Сын давал мне повод для гордости и слёз отчаяния, радости и печали. Но при этом мы всегда были родными и искали варианты взаимодействия между собой, дорожа доверием и поддержкой друг друга.

Через пару месяцев после нашей последней встречи совершенно внезапно сын вместе с девушкой, собравшись за три дня, улетели в другую страну, чтобы с нуля начать новую жизнь, развивать совместный бизнес и осваивать новое пространство. И я поняла, как он мне дорог, как я его люблю и не важно, какой у него вес и объём талии. Это же мой любимый сын, моя радость и гордость, моя кровиночка. Меня накрыло такой волной эмоций, воспоминаний и любви, что я мечтала только о том, чтобы с ним встретиться и обнять. Просто обнять и сказать, как я его люблю.

Несмотря на технические сложности современной обстановки, мы нашли возможность созваниваться. Нечасто и не подолгу, но, тем не менее, у меня была возможность его слышать и иногда видеть.

Они планировали остаться там на несколько лет. Бизнес начал выстраиваться, они потихоньку вставали на ноги и чувствовали себя всё более уверенно, приглашая в гости. Сын получил подтверждение высочайшего уровня знания английского языка с красивым официальным дипломом из Оксфорда, дав мне очередной повод для гордости.

И я собиралась, завершив дела и накопив денег, поехать и снова познакомиться с сыном и его девушкой, уже почти женой...

За каких-то три дня обстановка в той стране стала тревожной настолько, что им пришлось срочно искать варианты более безопасного места жительства.

И что же? Я опять не смогу его увидеть… А в ту страну, куда они решили перебраться при текущей ситуации, я вообще не смогу выехать.

Ну уж нет!!!

Я позвонила и спросила, хочет ли он меня видеть. Он ответил:

— Конечно, да!!!

Я лечу всего на один день, отодвинув свои дела, чтобы обнять и проводить своего очень самостоятельного и очень взрослого сына в долгий путь в дальнюю дорогу. Я не знаю, как сложится жизнь и когда мы теперь встретимся. Но я точно знаю, что мы вместе всегда.

Вернее сказать, через три часа я уже обниму его и скажу, как я его люблю, и он всегда может рассчитывать на мою поддержку, моё принятие его выборов и уважения его решений. Я пишу этот текст в самолёте, который несёт меня на встречу к моему любимому взрослому сыну!