Его так и звали — Мишка. Медово-коричневый, блестящий и до того красивый, что я сразу полюбила его. А потом, не выдержав разлуки, сказала родителям:

— Я уже целых шесть лет живу у вас, а вы до сих пор не купили мне медведя.

Купил его дедушка Ося, в прошлом кадровый военный. Он баловал своих внучек-двойняшек, даже в садик возил на такси, когда мы не хотели туда идти: я и моя сестрёнка Катя.

Мишутка переехал с нами в новую квартиру, и я ещё долго играла с ним, пока не повзрослела.

Конечно, я забыла о своей игрушке, когда уехала учиться в город на Неве после окончания школы. Но мою первую любовь, которая случилась на втором курсе института, по какому-то невероятному совпадению звали Михаил П.

Он был немного старше, студент медицинского института и… не такой, как все. Ухаживал красиво — цветы, комплименты… Ради меня готов был прыгнуть в Неву с любого моста Ленинграда. Когда он попытался это сделать среди бела дня на глазах у многочисленных прохожих, я мысленно чуть в обморок не упала, представив, как буду идти с ним, мокрым, по городу. И, конечно, вцепилась мёртвой хваткой в его пиджак.

Потом я думала: а прыгнул бы он на самом деле? Но, видимо, этот «приёмчик» всегда срабатывал безотказно.

А тогда мы часто гуляли по городу, его паркам и улицам, ходили в кино и даже ездили на дачу к Мишкиным родителям.

Когда его отец приехал за нами на машине, мы сидели за столом и играли в нарды. Папочка удивился — стоило ли ехать в такую даль, чтобы играть в нарды? И, в свою очередь, очень удивил меня таким вопросом. Какая ему разница, что мы делаем? Такие уже взрослые…

А потом мы поссорились.

Во время очередной нашей прогулки в парке Мишка стал рассказывать об одной истории, которая произошла у них в институте между студентами, и о своей роли в ней. Получалось, что он вёл себя, мягко говоря, непорядочно. Такое никто о себе не рассказывает, тем более девушке, за которой ухаживаешь.

Я слушала потрясённая и не могла поверить своим ушам. Передо мной был совсем другой человек. А для чего мне-то это знать?! Расставание было холодным.

Мы встретились ещё один раз, когда Мишка захотел познакомить меня со своими женатыми приятелями, которые жили на втором этаже ленинградской пятиэтажки. Войдя в подъезд их дома, он бросил свой портфель на пол у моих ног и велел ждать, а сам пошёл к друзьям.

Дверь за ним захлопнулась. А мне всё это показалось таким унизительным, что я сбежала, оставив портфель в одиночестве дожидаться своего хозяина.

Как оказалось, Мишка привёл меня знакомить со своими друзьями как невесту, но я сама расставила все точки над загадочной буквой «i».

Потом я всё же пыталась выяснить, что же мы не поделили, и даже написала ему письмо. Это было на лекции, в большой аудитории… Вокруг полно народу, а я пишу — и слёзы рекой. Рядом понимающе молчали мои подруги. Письмо одобрили, и я отправила его адресату, но ответа не дождалась.

И всё-таки я чувствовала, что мы ещё встретимся. Так и случилось — через полгода, в автобусе, который шёл по Невскому. Я была с подругой, а Михаил, как старый приятель, подошёл к нам и стал разговаривать — в основном с моей попутчицей, потому что я увлечённо смотрела в окно. Время от времени он касался меня коленом, словно случайно, когда автобус наклонялся на поворотах, и я ещё больше онемела от нахлынувших чувств.

Мишка вызвался проводить меня, и мы вышли на остановке неподалёку от моего общежития. По дороге он оживлённо стал рассказывать о себе, о своих планах на будущее — заниматься научной работой (его оставили на кафедре). А я должна была смекнуть, как выгодно дружить с таким мальчиком, если не хочу уезжать из Ленинграда после окончания своего института.

Но разговор не клеился, и мои холодные реплики рассердили Мишу:

— А как же твоё письмо?! Я помню его наизусть.

Зря он это сказал… Я ехидно осведомилась, как он будет его цитировать — только любимые места или всё целиком, от начала и до конца? Ответа не последовало. «Забыл повторить!» — подумала я.

И уже закрывая за собой огромную входную дверь, я сказала ему фразу, которую оттачивала с того момента, как только увидела его:

— Всю жизнь мечтаю, чтобы мне подарили плюшевого мишку…

Да, с плюшевым Михаилом всё гораздо спокойнее. Он терпеливо ждёт меня в маминой квартире, распахнув свои медовые ручки для объятий, когда я приезжаю в очередной отпуск, и мы с ним теперь знаем, что человек, который вызвал во мне такую бурю чувств, вовсе не виноват, что всё произошло именно так, хотя могло быть и иначе! Это моя нежность, моя страсть, моя любовь. Это мои сокровища, о которых я бы никогда не узнала без него.