«Баба в белом, баба в белом…» — заунывно неслось над заснувшим лесом, а мы с подругой ехидно хихикали. С этими ребятами, студентами четвёртого курса Ленинградского Медицинского института, мы познакомились неделю назад в своём общежитии на Перевозке — так мы называли эту улицу недалеко от Театральной площади. И когда они предложили нам поехать с ними на мотоциклах в Карелию, мы согласились.

Это был первый привал в лесу. Палатки уже расставлены. Костёр пылает. Большая компания развлекается вовсю. Даже гитара откуда-то появилась. Но репертуар и исполнение оставляли желать лучшего. Мы к такому не привыкли — студентки второго курса технического ВУЗа нашего города. У нас всё было на высшем уровне, а на наши студенческие вечера, где играл известный ансамбль студентов-гитаристов, съезжались ребята со всего Ленинграда. Даже в нашей студенческой группе было три гитариста и Вадик Ш., которой пел точно как Валерий Ободзинский. Мы могли слушать его часами.

Утром после завтрака мы с подругой убежали в лес, где гуляли почти весь день. Стоял май, но снега в лесу хватало. Воздух и озёра Карелии нас восхитили. Скучно вдвоём нам не было никогда. Не знаю, на что рассчитывали наши новые знакомые, но мы поехали именно на природу, а они просто доставили нас туда.

Вечером того же дня выяснилось, что мы не поняли друг друга. Нет, к нам никто не приставал, да и попробуй пристань к девчатам, которые ходили на самбо… Но мы поссорились с мотоциклистами из-за того, что кто-то из них пристал к другой девчонке. Разразился скандал, после чего мы с подругой уединились в своей палатке и стали строить планы на утро, как нам выбраться на дорогу, не обращаясь к своим попутчикам за помощью — сердитые и неприступные, рассерженные настолько, что даже ночью хотели убежать от них, хотя совершенно не представляли, где находимся.

А утром, проснувшись от запахов готовящейся на костре еды, мы с Ленулей (так зовут мою подругу) решили подождать, пока все позавтракают, и гордо уйти по-английски, не попрощавшись, в неизвестном направлении. Но как же мы удивились, когда нам в палаточную постель принесли завтрак — дымящуюся кашу с тушёнкой и чай! Виновные в нашем испорченном настроении были прощены мгновенно — так быстро мы уплели эту кашу.

После завтрака в палатку всунул свою физиономию Толстый (мы с Леной привыкли ещё со школы всем мальчишкам клички давать вместо имён) и сказал:

— Между прочим, там посуда грязная стоит…

На что Лена тут же ответила:

— Вот пойди и помой её.

Что Толстый и сделал… Ну не умеет человек нормально разговаривать, вот пусть сам и моет.

В город мы возвращались, уже совсем помирившись с этими мотоциклистами, хотя один из них не удержался и спросил, зачем же мы с ними поехали. Нас этот вопрос тоже очень удивил:

— Как зачем? На природу! Карелия! Мы там не были! Да ещё и на мотоциклах.

Так, случайно и неожиданно, мы познакомились с самой интересной компанией в моей студенческой жизни. Они приезжали во двор нашего общежития на своих мотоциклах, и мы катались с ними по всему городу, или просто встречались где-то и гуляли. В их компании всегда появлялись новые ребята, и позже я познакомилась с тем, в кого влюбилась. Конечно, это был не Толстый. Уж он-то мне сразу не понравился, особенно когда объявил, когда покатал меня по городу первый раз:

— Сразу видно, на мотоцикле ты не ездила!

Оказывается, при наклоне в сторону этого дурацкого мотоцикла нужно было в ту же сторону и наклоняться, а я делала по-другому. Раньше он мне этого сказать не мог, конечно, только когда насладился моим «невежеством»… Единственный плюс этого парня — широкая, как шкаф, спина, поэтому меня совсем не продувало при поездке с ним.

То, что так холодно было ездить, тоже стало для нас открытием. Надо было очень тепло одеваться. Ребята были старше нас и уже стали намекать, что пора продавать мотоциклы и покупать детские коляски, тем более, что мы приезжие, а не ленинградцы. Но некоторым и в лоб говорить такое бесполезно. Менять весёлую студенческую жизнь на втором курсе на что-то серьёзное и непонятное совсем не хотелось. У нас в общежитие были семейные студенты с детьми… какая тоска… Даже мы иногда забегали к ним в комнату, если малыш плакал, и меняли ему пелёнки по образу и подобию, или поили водой из бутылочки. Закалённые студенческие дети… лежит себе на чертёжной доске и быстро успокаивается, когда кто-то подходит к нему.

А мотоциклисты… Странно, конечно, но нас с ними поссорила девушка, которая училась на другом факультете и жила в другой комнате, не с нами. У неё было чутьё, как испортить хорошие отношения между людьми. Но тогда мы это не понимали, хотя это её надо было не замечать и не слушать, а не наших новых знакомых. Вот и появилась эта пресловутая «баба в белом», совсем не вовремя и некстати.

Конечно, невозможно даже представить теперь, что было бы, если бы не она. Да и смысла в этом нет никакого. Беззаботным и легкомысленным и нужно быть в юности, пока ты так свободен и счастлив просто оттого, что живёшь, чувствуя свою молодую силу и зная, что всё-всё у тебя будет хорошо, даже когда теряешь ярких людей в своей жизни и переживая из-за этого.

Мы не желали ничего плохого той девчонке, которая поссорила нас тогда, просто перестали с ней общаться. Но у неё самой всё пошло не так. Доучившись до четвёртого курса, она бросила институт, уехав домой к родителям мамой-одиночкой, хотя недостатка в кавалерах у неё не было. Когда человек строит козни другим, выигрывая что-то для себя — это хоть как-то понять можно. А так, «пусть другим будет хуже, а заодно и мне» — совсем непонятно, для чего тогда все эти интриги. Наверное, таким людям скучно становится, когда всё хорошо, а у других особенно.

Но чем больше пройдено мною дорог в жизни, тем больше и больше мне хочется, чтобы у всех всё было хорошо, даже у таких незадачливых женщин «в белом».