Пришлось. Да, я была вынуждена сделать это: позвать детектива. Оглядев подоконники, столы, шкафы и заглянув под кровать, мистер Бёрд улыбнулся.

— О, я понял, что произошло! — рассмеялся он, играя с найденным под диваном белым пёрышком. — Так Ваша версия, что виновен во всём Лукас?

— Конечно! — выпалила я. — Это он сидит у подоконника и призывает своих соплеменников прилетать ко мне кормиться! Я уверена, он подаёт им знаки!

— То есть Лукас — главарь шайки голубей? — поинтересовался мистер Бёрд.

— А как же! Теперь я каждое утро просыпаюсь от топанья птичьих лап по подоконнику. Это они, его соратники. Они не дают мне спать. И виноват, конечно же, Лукас!

И, естественно, я по пунктам выложила свои аргументы:

— Во-первых, когда мой пес нашёл Лукаса, тот был тихой птичкой с травмой головы и первые три месяца сидел в клетке, не подавая и звука. Во-вторых, Лукас к концу осени, обманув нас своей кротостью, стал по ночам издавать крики, подобные филину или сове, ночные «Трруль, труль»! И третье — то, что они с Бусем сошлись, организовав птичью группировку.

— Как проявляет себя криминальный дуэт? — спросил меня мистер Бёрд.

— Клюют мои герани на подоконнике, обрывают листья, оккупируют зону поддиванья, закреплённую за кошачьей группой.

— И кошачья группа согласна уступить территорию? — засомневался детектив.

— Нет, конечно. Теперь подо мной, буквально, а не в переносном смысле, потому что на диване обитаю именно я, находится опасная зона. И разборки там такие, что кровать ходит ходуном, а про звуки я и не говорю! Шипение сменяется курлыканием, короткие боевые удары крылом перемежаются с меткими и яростными ударами лапой!

— А есть свидетели разборок, кроме Вас? — осведомился Бёрд.

— Конечно, это мои собаки. И все три пса страдают. Забыла указать, что бандиты, они же голуби Бусь и Лукас, также прогоняют с самовольно ими занятой площади и собак, клюют их в животы и хвосты и избивают их крыльями.

— Значит, Вы считаете доказанным фактом, что именно голуби организовали эти разборки и являются виновными? — зачем-то спросил мистер Бёрд.

— А кто же ещё? Явно не мой пес Малыш. Когда он принёс домой Лукаса, то  совершил милосердие и спас бедного голубёнка, как и я сама семь лет назад спасла маленького рыжего Буся с его окровавленным крылом!

— Давайте по порядку, расскажите, как появились все обитатели дома! — спросил Мистер Бёрд к моему неудовольствию.

— Я вроде бы всё объяснила… Бусь появился, когда были кошки, потом появились собаки, а затем Лукас, — ответила я, явно не понимая, к чему это клонит детектив.

— А раньше Вы не замечали у себя этого? Как давно это у Вас самой? — прищурился мистер Бёрд.

— Чего именно? — удивилась я.

— Повышенной любви к животным! — утвердительно произнёс хитрый детектив.

— Как Вы можете такое говорить? Да я… Я с детства их… люблю!

— И Вам не кажется, что виновный в похищенном утре вовсе не Лукас? — снова улыбнулся детектив.

Я непонимающе нахмурилась.

— Кто приучил городских голубей прилетать к Вашему подоконнику в пять утра? Кто встаёт и безропотно идёт насыпать корм в любое время и дня и ночи? Кто сам, лично, по собственному желанию приносит в дом сбитых и покалеченных птичек и позволяет им гулять на свободе в квартире? Мне продолжить? — прищурившись снова, произнёс мистер Бёрд.

— Значит… Значит, Вы имеете смелость обвинить меня?! — вскричала я.

— Не только! И поздравить с тем, что Вы виноваты в такой интересной жизни птиц, кошек и собак! — засмеялся он глухим довольным смешком.

Я улыбнулась.

— Что же мне делать с бандой птиц?

— Любить, жалеть и кормить! — проворчал мистер Бёрд и принялся пить чай, глядя на остатки моей всё ещё цветущей герани.