Дом был стар. Точнее, построенный лет этак тридцать назад, давно уже научился чувствовать себя старым. Старым, потрёпанным и хранящим множество секретов. Горьких секретов, спрятанных в темноте глубокого, запертого наглухо подвала. 

Вход в этот подвал был строго воспрещён не только гостям Дома, но и его Владелице, которая открывала тяжёлую тугую дверь лишь затем, чтобы отнести «в застенки» очередной секрет. Секрет, о коем полагалось как можно скорее забыть в первую очередь ей самой. 

Однако бывали и случаи совершенно исключительные – порой дверь подвала приоткрывалась для кого-то из постояльцев. Правда, включать общий для всего помещения свет Хозяйка в таких случаях не решалась никогда. Отыскав то, что хотела показать, она подсвечивала секрет неярким лучом ручного фонарика. В неясном его свете секрет слегка искажался, менял очертания, однако сохранял общий облик, давая постояльцу понять, что именно предстало перед его взором. 
После таких посещений атмосфера в Доме всегда менялась. Ощутимо и горько, но, к счастью, почти всегда ненадолго. К тому же с течением времени количество визитов в подвал медленно сокращалось, а число тех, кто допускался туда, свелось почти к нулю – так всем было проще. 

Однако была у Дома и другая, противоположная этой тёмной, особенность – его двери, почти никогда не запираемые на замок, гостеприимно отворялись всем, кто искал приюта. Причём для всякого пришедшего здесь не просто хватало места, но и всегда находилось нечто особенное, своё – свой собственный, не похожий на другие, уголок, наполненный уютом и теплом.

Дом принимал в себя почти всех, без исключения. Принимал поначалу легко и радостно, без опаски и сомнений, не задавая вопросов. Однако, несмотря на безграничное гостеприимство, постояльцы порой всё же покидали Дом. Каждый по-своему, ведомый своими причинами, они оставляли после себя пустые, словно осиротевшие, комнаты. И тогда атмосфера в Доме снова менялась – будто ясное летнее небо вдруг заволокло грозовыми тучами, из которых неминуемо начинал лить дождь. 

Вот тогда-то (пусть и не всякий раз, но именно в таких случаях) двери Дома запирались на ключ. Не для того, конечно, чтобы больше никогда не открываться. Нет, но… Владелица его после ещё долго наводила в Доме новый порядок, меняя всё так, чтобы зияющая пустота покинутой комнаты перестала быть столь явной. 
Порой такие комнаты переоборудовались и вновь сдавались постояльцам, но были и другие. Тщательно наведя в них порядок, Хозяйка накрепко запирала дверь, словно надеясь, что покинувший комнату человек однажды ещё вернётся. А даже если нет… То, по крайней мере, место это всегда будет принадлежать только ему или ей. 

Плохо было лишь то, что после таких вот уходов Дому всё сложнее и сложнее было без опаски открывать двери всякому входящему. Разлука с былыми постояльцами приносила боль, а вместе с болью приходил страх. Но в итоге его (то быстро, то медленно и трудно) удавалось побороть: дверь снова оказывалась незапертой, а Дом – готовым к приходу гостей. 

Вот так они и жили – Дом и его Владелица – словно лучшие друзья, знающие друг друга наизусть и понимающие без слов. Они всегда и всё делали синхронно, порой даже не сговариваясь: хранили секреты подвала, берегли уют кухни, обустраивали множество закутков и комнат для новых постояльцев и… жизни не мыслили друг без друга.

По крайней мере, до определённого момента Дому так казалось. Он, Дом, не мыслил себе иного порядка бытия, даже в жутких кошмарах вообразить себе не мог разлуки с Владелицей. Открывая дверь многим, он всецело принадлежал только ей одной. Но однажды этому «миропорядку» всё же пришёл конец. 
Тот странный постоялец явился к ним внезапно – нежданный и незваный гость, которого в поздний час и покормить-то с дороги было нечем. И потому Дом решил, что человек этот вскоре уйдёт, как уходили многие вот так же внезапно приходившие прежде. Однако гость остался.

Остался, спокойно приняв первичное недоверие Дома к новеньким. Остался, поселившись в самой тёмной, давно заброшенной и нетопленной комнате, где толком не было даже мебели. Остался, старательно привыкая к нраву и порядкам Дома и его Владелицы. Остался, чтобы прижиться здесь раз и навсегда.

Наверное, Дому стоило бы заподозрить неладное уже тогда, когда из тёмного, заросшего паутиной уголка, некогда заброшенная комната постепенно превратилась в главный источник уюта и тепла. Наверное, стоило заподозрить неладное и тогда, когда вся жизнь и порядки Дома вдруг оказались подчинённым в первую очередь привычкам и потребностям странного гостя. Тогда, когда Хозяйка, уже не таясь, стала прямо говорить остальным, что гость этот – отныне не просто гость.

Недовольные такими переменами, некоторые постояльцы (кто тихо, а кто и демонстративно хлопнув дверью) постепенно покинули Дом. Но его Владелица словно бы вовсе не заметила их отсутствия, полностью поглощенная «не просто гостем». И это, разумеется, тоже было тревожным знаком. 

Одним словом, задуматься и встревожиться, конечно, стоило, но Дом настолько верил своей Владелице, что и помыслить не мог о том, чтобы… Однако ЭТО всё же случилось. Однажды утром (а, может, днём или вечером – Дом, как ни старался, не находил в себе сил вспомнить подробности) привычной жизни окончательно пришёл конец. Тот, кто явился в Дом случайным незваным гостем, в итоге получил ключи ото всех дверей, в том числе и от двери подвала, где для него теперь всегда горел свет. Для него секреты больше не были секретами – отныне он стал здесь полноправным Владельцем.

Но скверно было даже не это. Труднее всего было смириться с постоянным присутствием чего-то чужеродного, пришедшего извне, но с каждым днём всё крепче и крепче враставшего в стены Дома, в саму его суть. Будто изменился не просто уклад и порядки, некогда такие привычные, а теперь безвозвратно потерянные – изменилась сама атмосфера Дома, его энергетика. И он, Дом, растерянный и совершенно не готовый к таким переменам, далеко не сразу сумел осознать, что былой его самодостаточности больше нет. То, что изначально было чужеродным наростом, ненужной пристройкой, постепенно превратилось в часть его самого, став с ним единым целым. Будто два совершенно разных Дома, лишившись одной из стен, срослись, чтобы не дать друг другу рухнуть…

И с этого момента в крохотном мире началась новая эпоха… 

***

—Сколько смотрю, а всё понять не могу, почему он-то? Ну что в нём такого?

—Сама не знаю. Но у меня без него как будто души нет, понимаешь?

—Да что ты?! Правда, что ли? Столько лет была, а сейчас вдруг не стало?

—Своей собственной уж точно. Разве что общая…